– Не верю, – отрезал Андрей, однако снова опустился в кресло. – Потому что ты – шельма.

– А вот это вы зря, – обиженно протянул Христенек. – Я же понимаю, что у меня могут возникнуть в связи с вами разные неприятности.

– И возникнут! – заверил его Нелидов.

– Ну, вот видите? Мне неприятности ни к чему! Так что к вечеру или, крайний срок, завтра я предоставлю вам недостающую сумму. Дайте книгу.

Андрей, не сразу, протянул ему «Петицу».

– Положите, пожалуйста, на диванный столик возле вас, – словно действительно боясь обжечься о книгу, произнес антиквариус. – Благодарю. А теперь извольте, пожалуйста, расписочку.

– Какую еще расписочку? – недовольно спросил Нелидов.

– В том, что вы получили от меня за книгу «Петица» деньги. Девяносто тысяч. Так положено.

– Я получил семьдесят, – язвительно поправил его Андрей.

– Да боже мой, получите вы свои двадцать тысяч, – не допускающим сомнения тоном произнес Христенек. – А расписку напишем сейчас, чтобы вам два раза не писать. А ну как потом у вас желания не будет или времени? Человек вы занятой.

– Черт с тобой, – согласился Андрей. – Значит так: «Я, нижеподписавшийся Его Величества лейбгвардии Кирасирского полка ротмистр Нелидов, настоящим удостоверяю, что…» Как дальше-то?

В Английский клуб, место отдохновения мужских душ и тел от домашней рутины, а подчас и женской тирании, Нелидов приехал уже во втором часу пополуночи. Мельком взглянул в клубный журнал, увидел, что он весь испещрен записями пари на него, в коих чаще прочих фигурировала фамилия Огниво-Бурковского. Сей господин спорил едва ли не с десятком клубных завсегдатаев, что Нелидов отдаст карточный долг. Его пари в сумме составляли несколько тысяч рублей.

«А ведь он опять выиграл», – подумал Андрей и прошел в клуб. В полупустой библиотеке, как обычно, дремали с газетой в руках несколько генералов. В говорильне было накурено и велись дискуссии о сроках начала Индийской кампании, войне с Англией и предполагаемом разделе Турции. В малой и большой гостиных шла игра.

Михал Михалыча он нашел за одним из игральных столов.

– Прошу прощения, что прерываю игру, сударь, – громко произнес Нелидов и выложил на стол перед Огниво-Бурковским пачку денег. – Семьдесят тысяч, мой карточный долг. Извольте принять.

– Благодарю вас, господин ротмистр, – слегка привстав, вежливо произнес Огниво-Бурковский. – Я нисколько не сомневался в вашей исключительной порядочности.

Он полез в жилетный карман и достал расписки Нелидова.

– Вот, прошу.

Андрей принял их и порвал в мелкие клочки.

– Не желаете ли талию в банчок?

– Нет, благодарю, – покачал головой Нелидов и пошел в буфетную.

Клубные завсегдатаи посмотрели ему вслед с нескрываемым уважением.

И только взгляд Огниво-Бурковского был насмешлив и немного презрителен.

От разорвавшегося саженях в пяти пушечного ядра Ярый встал на дыбы и повалился набок, подмяв его под себя.

– Живы, поручик? – склонился над ним секунд-майор Татищев, прикомандированный к их полку незадолго до штурма Дербента.

– Вроде жив, – попытался улыбнуться он, безуспешно стараясь высвободиться из-под дергающегося в предсмертных судорогах коня.

– Я помогу, – спешился секунд-майор, и с его помощью ему удалось кое-как выкарабкаться. Мундир был в крови Ярого, который, вряд ли сознавая, что с ним происходит, закатил в предсмертной агонии глаза и конвульсивно дергал ногами, словно все еще скакал вместе с хозяином в атаку.

– Вы ранены? – спросил Татищев, покосившись на кровь.