– Добрый день, господин Нелидов, – сказала Анна и присела на краешек стула возле постели. – Я здесь, чтобы попытаться вам помочь.

Борис Андреевич продолжал неотрывно смотреть на сына.

– Он нас слышит? – прошептал Андрей.

Анна кивнула.

– Оставьте нас вдвоем, пожалуйста.

Нелидов-младший воспротивиться не решился и покорно вышел из спальни.

Если вы думаете, что Анна Турчанинова начала с того, что, оптимистически взглянув в глаза Бориса Андреевича, произнесла эдаким бодрым голосом обычную для врачевателей фразу типа: «Что, сударь, приболели малость?» или «Ну, и что это мы здесь лежим-полеживаем»? – то вы глубоко ошибаетесь. Ничего подобного не случилось и близко. Напротив, Турчанинова, даже и не глядя на больного, стала вдруг часто и быстро сжимать и разжимать свои кулачки, а потом потерла одну ладонь о другую, будто какой негоциант, свершивший выгодную сделку. Затем, ни слова не говоря, она поднялась и, наклонившись над ним, обратила пристальный взор прямо в глаза Нелидова.

Дальнейшие ее действия вызвали бы у возможного наблюдателя недоумение, а может, и нервический смешок. Приблизив ладони к лицу Бориса Андреевича и почти касаясь его, она стала совершать дугообразные движения изнутри наружу, как бы поглаживая лик больного. Затем она проделала те же манипуляции возле его груди, живота и ног.

Когда она произвела свои раппорты трижды, лицо Нелидова порозовело и опухоль с него стала спадать.

– Пошевелите рукой, – приказала ему Анна.

Борис Андреевич повиновался.

– Теперь ногой, – таким же тоном сказала ему Турчанинова.

Нелидов согнул и разогнул под одеялом ногу.

– А теперь скажите что-нибудь.

– Позовите сына, – вполне внятно произнес он.

– А вы сами разве не можете этого сделать? – не очень вежливо ответила Анна, не спуская с него глаз.

Борис Андреевич приподнялся и дернул сонетку. Тотчас двери спальни приоткрылись и в их проеме показалась голова горничной.

– Андрея Борисовича… попросите ко мне.

Мало не вскрикнув от радости, горничная пропала, и из-за двери послышалось:

– Барин разговаривают. Сами!

Через мгновение двери спальни распахнулись и вошел Нелидов-младший. Увидев отца порозовевшим и могущим двигать членами, он просиял и с благодарностью посмотрел на Турчанинову.

– Подойди ближе, – вполне внятно произнес Борис Андреевич.

Андрей приблизился.

– Ты взял книгу? – спросил Нелидов, глядя на сына и нимало не смущаясь присутствием Анны. – А вернее, похитил?

Нелидов-младший опустил голову. Он теперь был похож на напроказившего мальчишку, только проказы его стоили отцу здоровья, а может, и самой жизни.

– Как ты посмел?!

– Отец…

– Молчи.

Борис Андреевич подтянулся и присел на постеле.

– Верни ее, – жестко произнес он. – Заклинаю тебя. И если я умру…

– Отец…

– И если я умру, – повысил голос Нелидов-старший, – то это моя последняя воля. Ты понял?

Андрей молчал.

– Я тебя спрашиваю, ты понял?

– Понял, – еле слышно ответил Андрей.

– То-то.

Борис Андреевич устало откинулся на подушки.

– Благодарю вас, – обратился он к Турчаниновой, и его взгляд потеплел, – что вы предоставили мне возможность говорить. Думаю, это ненадолго, не так ли?

– Верно, – не стала лукавить Анна. – Это улучшение временное, и лечение ваше еще, по сути, и не началось. А сейчас вам будет больно, и я прошу вас немного потерпеть.

Тотчас после этих слов лицо больного исказила гримаса. Тело его вытянулось, и по нему прошли судороги. Продолжалось это недолго, и скоро члены Нелидова вновь омертвели, как и прежде. Живыми остались только глаза, но теперь они смотрели на Андрея требовательно и жестко.

– Пойдемте, ротмистр, – сказала Турчанинова. – Ваш отец сию минуту заснет. Да и хватит на сегодня. Прощайте, – кивнула она Борису Андреевичу.