– Оно подействует только на одну из двадцати. На всех сразу вы столько не выпьете, живот прихватит. Да к тому, вы завидная партия, девицы зажмут нос и продолжат штурм.

– Неудачник. Просто скажи, что не знаешь рецепт. Зельтиур выращивал близ себя алхимиков, чтобы варили молодящие средства. Но из тебя, криворукий недоучка, вырос только писарь.

– Писарь и личный помощник Наследного принца Ригорона, – с достоинством ответил тот.

Утром приемные Принца первой крови полны посетителей. Времени у него не так много, чтобы разбираться с каждым. Вечером бал, на котором у него несколько десятков партнерш. Красивых женщин он любит и ценит красоту, но бал невест – это настоящее испытание, от которого у него болит голова.

– Роди, тебе не кажется это подозрительным? – нервно прохаживался Конни в первой же приёмной комнате.

Риккон за эти месяцы успел вернуть былую форму. Он похорошел, отъелся, навёл блеск и подтянул речь. Шероховатости остались, принц второй крови заметно картавит, но это только добавляет ему заговорщического шарма. Родители не оставили без внимания подобную перемену, залезли Коннику в рот и обнаружили коренные изменения. На все вопросы Риккон отвечал уклончиво, братья его поддерживали. Версия с побегом из дома прижилась, как и с отморозкой части языка по причине суровости климата в Северном царстве.

Родион, памятуя склонность брата к тайнам и заговорам и зная к чему могут привести любого рода подозрения, с должным почтением относился к его изысканиям и охотно подключался к расследованиям. Если Риккон копает, значит его нужно не остановить, а возглавить.

– Конни, конспиративный ты мой, у меня мурашки по спине от подозрений. Это однозначно заговор.

– Ты тоже заметил? – возбудился тот. – Я просчитал все по дням, вплоть до часов, ошибки быть не может. Поведение мерионских гостей, прямо скажу, вызывает массу вопросов.

– Нет слов вернее. У меня вопросов столько, что не успеваю формулировать. Предлагаю копать вместе, дружно взявшись за руки. Что не так с мерионцами?

– Родик, они не приехали до сих пор!

– Да ладно!

– А должны были. Время в пути от Агарона до Мериона короче. И где же они?

– Действительно… есть в этом некоторая доля нестыковок, – почесал шею Родион.

– И не было бы так подозрительно, если бы накануне отъезда принц Кудман не интересовался одной маленькой деталью.

– Принц Кудман, очень прыткий молодой человек. Не находишь? Ни одна деталь не ускользнет от его взора.

– Завидная прыть. Роди, мерионцы по примеру Агарона берут на вооружение магию. Без того не обошлось. Знаешь, кем интересовался? Князем Норинэльтом Тирэллом. Именно, так и спросил у меня на свадьбе барона Тибеля: где Тирэллы?

– Что, так и спросил? Ах он негодник? За каким лихим богом ему князь? У Тирэлла за душой только дурная репутация и тринадцать сестер, одиннадцать из которых я уже спихнул замуж.

– Ах, если бы это был интерес такой банальный! – Риккон плюхнулся в кресло и нервно закачал ногой. – Мы оба знаем, что княжна Вилетта Тирэлл боевой маг. Что если принц Кудман хочет заполучить нашего боевого мага? Что если это направленно против Ригорона? Картина вырисовывается весьма однозначная. Снова заговор и снова против нас.

В дверь ворвался мальчик лет семи и при виде отца взревел маленьким ялагром. Рига, один из сыновей Висциек, выглядел настоящим хулиганом, лохматый, с большой царапиной у глаза и полным отсутствием передних зубов. При рождении ему дали имя Ригорон, отец не стал слишком заморачиваться. В домашнем обиходе Ригогром. Он Гром, и этим все сказано.

Ему седьмой год, сегодня у него отцовский день. С самого возвращения из Агарона заведено так, что с каждым ребёнком Родион Ялагр проводит целый день, итого шесть дней в неделю и один выходной. Пришел день Рига. Мальчишка начал с того, что взлетел на отца, с воплем замял мужчину в кресло и метелил до того состояния, пока отец не зажал его между ног, чтобы продолжить разговор.