– Вы не ранены? – спросил он наконец.

Она не ответила.

– Вы умеете разговаривать?

Если бы она снова не ответила, он мог бы заставить ее говорить, причинив боль. Приложив все возможные усилия, она издала еще один квакающий звук. Удивление заблестело в его глазах.

– Меня предупреждали, что я могу столкнуться со странными вещами за пределами столицы, – произнес он, – однако должен признать, что не ожидал встретить одичавшую девчонку-библиотекаря, упавшую с книжного шкафа.

У Элизабет было лишь смутное представление о том, как она выглядела в тот момент, судя по тем частям тела, которые сама могла разглядеть: заляпанные чернилами ногти и запылившаяся ряса. Она не могла вспомнить, когда в последний раз расчесывала волосы, которые торчали спутанными клоками. Ее посетила хрупкая надежда, что, выгляди она чересчур неопрятно и неприглядно, он может решить, что девчонка не стоит того, чтобы тратить на нее свое время и магию.

– И я не ожидала встретить вас, – словно со стороны услышала она свой ответ. И тут же в ужасе прикрыла рот рукой.

– Так ты умеешь разговаривать. Наверное, ты просто не хотела разговаривать именно со мной? – Он приподнял бровь в ответ на ее кивок.

– Разумная предосторожность. Мы, чародеи, – те еще злодеи. Рыскаем по лесам и дебрям, похищаем девиц для своих нечестивых ритуалов…

Элизабет не успела отреагировать на его слова, как раздался стук в дверь.

– Все в порядке, Магистр? Мы слышали какой-то грохот.

Низкий грубый голос принадлежал Уордену Финчу. Элизабет подскочила в полной готовности, инстинктивно защищая запястья. Если Финч обнаружит, что она нарушила правила, да еще и разговаривала с магистром, он не станет заморачиваться с хлыстом. Его трость не оставит на ней живого места. Шрамы останутся на всю жизнь.

Оценивающий взгляд магистра задержался на ней, прежде чем он повернулся к двери.

– Все в полном порядке, – ответил мужчина. – Если вы не возражаете, я бы предпочел, чтобы меня не беспокоили до тех пор, пока Наставница не будет готова отвести меня в склеп. Всякие чародейские дела, знаете ли. Это личное.

– Да, Магистр. – Голос Финча звучал очень недовольно, однако он все же отошел от двери.

Слишком поздно Элизабет осознала свою глупость. Ей следовало позвать Финча на помощь. Она могла придумать сразу несколько причин, по которым магистр мог бы хотеть остаться с ней наедине, и избиение тростью меркло в сравнении с ними.

– Теперь, – продолжил он, поворачиваясь к ней, – я полагаю, что мне следовало бы прибраться здесь, пока кто-нибудь не обвинил меня в этом беспорядке. А это означает, что вам придется встать.

Он расцепил руки, поднялся с колен и протянул ей свою ладонь: пальцы были длинными и тонкими, как у пианиста.

Она уставилась на руку так, будто он приставил кинжал к ее груди.

– Ну же, – сказал он с нарастающим нетерпением, – я не собираюсь превращать тебя в ящерицу.

– А вы можете это сделать? – прошептала она. – Правда?

– Конечно. – Озорной блеск появился в его глазах. – Но я превращаю девиц в ящериц только по вторникам. К счастью для тебя, сегодня среда – по средам я пью кровь сирот на ужин.

Магистр выглядел абсолютно серьезным. Судя по всему, он не обратил внимания на ее рясу ученицы, а, значит, по умолчанию, сироты.

Намереваясь отвлечь его, она схватила руку. Элизабет не забыла о миссии Катрин. Когда магистр потянул ее вверх, она нарочито споткнулась и вцепилась пальцами в его черные с серебром волосы. От удивления мужчина моргнул. Он был практически одного роста с Элизабет, и их лица почти соприкоснулись. Его губы разомкнулись, будто магистр хотел что-то сказать, однако не издал ни звука.