– Прошу, Магистр Торн, – произнес хранитель. – Наставница скоро подойдет, чтобы сопроводить вас в склеп.
Желудок совершил пару-тройку акробатических трюков в животе Элизабет, когда высокая фигура в капюшоне шагнула внутрь читального зала. Изумрудно-зеленая мантия клубами вздымалась вокруг каблуков его ботинок. Пересекши комнату, он отдернул занавески и уставился на окружавшее башни библиотеки пространство.
– Что там происходит? – Катрин глубоко дышала где-то под ее плечом. – Мне отсюда ничего не видно.
Обзор у Элизабет был также незавидный и состоял из одной горизонтальной полоски над корешками книг. Медленно и осторожно, сантиметр за сантиметром, она двигалась, чтобы подобрать более удобный ракурс. В зоне видимости показался кончик бледного носа магистра. Он снял капюшон. Его волосы были волнистые и черные, как смоль, при этом гораздо длиннее, чем волосы мужчин из Саммерсхолла. Левый висок пронзала яркая серебристая прядь. Еще пару сантиметров в сторону и…
«Да он чуть старше нас», – подумала Элизабет, немало удивившись. Серебряная прядь волос и его титул создавали впечатление кого-то более почтенного возраста. Возможно, его облик был обманчив. Как-то Элизабет читала роман, в котором чародеи принимали ванны из крови девственниц, чтобы сохранить молодость.
Она тряхнула головой, чтобы привлечь внимание Катрин. Волосы магистра казались слишком густыми, чтобы сказать однозначно, были ли у него заостренные уши, а подол мантии выглядел слишком длинным, чтобы разглядеть копыта.
Девушка еще раз тряхнула головой, на этот раз сильнее и нетерпеливее. Неожиданно магистр обернулся и уставился на книжные полки. Его необычайно светлые серые глаза, похожие на кварц, и пронзительный взгляд заставили заледенеть кровь в жилах Элизабет. Она еще никогда не видела таких жестоких глаз.
Они с Катрин не сходились во мнении, что он не навредит им, если заметит. Элизабет выросла на рассказах о колдунах: об армиях чародеев, восставших из могил, чтобы сражаться во имя королей; о невинных людях, принесенных в жертву в кровавых ритуалах; о детях, освежеванных и отданных самому дьяволу. Девушка и сама побывала в склепе и своими глазами видела дело рук чародея.
По мере того, как магистр подходил все ближе, Элизабет с ужасом осознавала, что не может пошевелиться. Один из гримуаров схватил подол ее рясы и зажал между страницами, рыча и дергая ткань, словно злой терьер. Глаза чародея сузились, пытаясь найти источник шума. В отчаянии Элизабет схватилась за рясу и потянула на себя, одновременно с гримуаром, резко дернувшим ее прямо на полки. И тут шкаф обрушился, погребая ее под горами книг.
Глава третья
В ушах у Элизабет пронзительно звенело. Она проглотила огромное облако пыли. Когда зрение прояснилось, она увидела магистра, склонившегося над ней.
– Что тут происходит? – спросил он.
Полный страха крик, больше похожий на кваканье, вырвался из груди Элизабет. Она бросилась прочь от гостя, карабкаясь сквозь горы книг и сломанных полок.
Будучи наполовину ослепленной от ужаса, ей понадобилось гораздо больше времени на осознание того, что с ней все в порядке, за исключением пары заноз совершенно немагического происхождения, торчащих из кожи.
Она застыла.
Чародей опустился на одно колено и сцепил руки поверх друг друга. Свет из камина играл на его бледном угловатом лице. Элизабет попыталась отвести от него взгляд, но не смогла. С колотящимся о ребра сердцем она могла думать лишь о том, использует ли он магию, чтобы приковать ее взгляд, или она слишком напугана, чтобы смотреть по сторонам. Каждая черта его лица, от выгнутых правильной дугой бровей до саркастичного изгиба рта, отражала нечто злодейское.