– Дайте хоть поинтересоваться, что произошло у ребят? – заключил майор.

Игорь тяжело выдохнул, он то понятно, когда на одной чаше весов находится беременная жена, то тебе не до сострадания и не до принципов морали, будь ты хоть тысячу раз христианин. Однако возражать не стал. Алексей тоже равнодушно дёрнул плечом, хотя Палыч прекрасно понимал, что положи на чаши весов Инну и семью Семена, едва знакомую, то чаша с беременной девчонкой тотчас перевесит. Но сам он не мог не спросить, что у этой семьи произошло. Поэтому решено.

– Марина, Сёма, что у вас стряслось? – выкрикнул майор, поднимая руку и привлекая к себе внимание супругов.

– Порядок, – откликнулся Семён, даже не обернувшись к Палычу, был с головой увлечен ребенком на руках жены.

Марина вовсе не шевельнулась, даже не подняла глаз.

– Мы уходим, – продолжил майор. – Вы готовы идти? Мы больше не можем задерживаться здесь. Пора. Вы пойдете с нами?

В ответ молчание. Теперь уже и со стороны Семена. Палыч переглянулся с Алексеем, вопрошающе кивая, майор то действительно не слышал, что малому ночью было плохо. Лёша привычно пожал плечами, отдавая инициативу своему старому боевому товарища.

– Ну я тебе ничего не скажу, я не мать, так то он стонал, ворочался, явно захворал, – пояснил он. – Ты сам видел, парниша щуплый, болезненный и уж извини, что говорю такое, но по нынешней жизни он долго не протянет. А ночью в него как бес вселился, хрен его знает, может траванулся чем, может температура поднялась от этого, может блин аппендицит… ты серьезно не видел, Юр?

– Видел бы, так не задавал бы тебе вопросы!

Палыча жутко раздражали уверения Леши в том, что майор должен непременно видеть все, что приключилось с пацаном ночью. Да с какого такого перепугу спрашивается? Ну постонал пацан, поворочался, так Палыч в этот момент высматривал сраные черные пятна на подходе к Ростову и как бы был занят делом поважнее! И Лёша, между прочим, видеть не видел этих странных чёрных пятен потому что в это время видел свои дебильные сны, которыми так хотел похвастаться!

– Ладно не заводись ты, я просто спросил… – успокоил боевого товарища Алексей.

– Я не завожусь.

Майор подавил в себе внезапно вспыхнувшую злость и уже собрался подойти к Марине ближе, как Игорь положил ему руку на плечо, останавливая.

– Не самая лучшая затея, я уверяю.

– Это ещё почему? – Палыч таки остановился, вымерил Игоря строгим взглядом исподлобья.

– Не уверен, что им можно…

– Что ты такое говоришь? Что можно? – изумился майор, не ожидая, пока Игорь подберёт нужное слово. Что он хотел сказать – можно ли этим людям доверять или помочь? Так бред ведь, если первое, то они как на ладони все последнее время и если задумали что, то совершить, так ночью у них была на то наилучшая возможность. Да и какой смысл что-либо предпринимать этой парочке с больным ребенком? Однако Игорь не дал Палычу довести мысль до конца и то, что он сказал, ошарашило майора.

– Пацан – инфицированный…

– Ты уверен?

– Сам посмотри, если не веришь.

В следующий миг ребёнок в руках Марины вдруг начал биться в чем-то сродни эпилептическому припадку. Выглядело дрянно и одновременно пугающе. Марина пыталась уберечь сына, удержать, но тот пусть и был мал и щупл, оказывал матери серьезное сопротивление, она едва справлялась. Мальчик изворачивался, пытался укусить свою мать, выломать ей руки, запрокидывал голову в неестественной позе и закатывал неестественно зрачки, сверкая белком, что выглядело ужасно.

– Чего стоишь, осел? – Марина вызверилась на застывшего в нерешительности супруга. – Помоги мне, я его не удержу!