– Уверен? – с недоверием спросил майор, взял скользкую руку, не боясь испачкаться в масле, нащупал вену, проверил пульс. Слабый, едва различимый, но пульс был. Удары сердца глухо отдавали майору в подушечку большого пальца.

Обращало на себя внимание, что грудь мужика медленно подымается и также медленно опускается вниз. Да, едва заметно, что по первой не различишь, но мужик дышит.

– Давай снимем, – предложил Леша. – Поможешь, Юр?

Алексей было полез на столб, снимать, но Палыч остановил его, выставив руку, ограждая от столба.

– Он не жилец, мы ничем не сможем помочь, увы.

Леша заколебался, посмотрел на старого боевого товарища вызывающе, но не убрал его руку, не полез. Палыч тяжело вздохнул. Какой же изверг удумал такое и главное для чего?!

– А остальные?

– Полагаю, они все мертвы.

Замолчали. С минуту смотрели на тела. Те продолжали покачиваться на веревках, слышался едва различимый скрип, с которым веревки терлись о металл столбов. В некоторых местах, где веревки соприкасались с металлом, краска полностью вытерлась, сам металл отполировался и блестел. По этому можно было предположить, что висели несчастные не один час. Но здесь до сих пор не было птиц, как и уличных собак, падких на тухлятину. На этом основании Палыч рассудил, что смерть случилась совсем недавно. Возможно даже, что среди других повешенных людей были те, кто как и номер три не успел умереть окончательно и сейчас доживал свои последние мгновения.

У майора мелькнула мысль, что будет куда более человечнее помочь несчастным отправиться на тот свет, но он тут же отбросил коварную мысль прочь. Не сможет. Рука не поднимется. Однако, если это захочет сделать Леша, останавливать он не станет. Впрочем, Алексей тоже не высказал подобного желания.

– Ты думаешь, такое возможно под носом военных? – спросил Алексей.

– Я теперь более чем уверен, что никаких военных здесь нет, – чуть подумав ответил Палыч.

– А чей был истребитель?

– Откуда я знаю…

– И что тогда? В смысле что теперь?

– Мы все-таки должны проверить, часть буквально за поворотом.

– Зачем? – по мнению Алексея все было более чем очевидно, да и Палыч ведь сказал, что военных здесь нет – он уверен.

– У нас разве есть другие варианты? Леш? Если есть, накидывай, будем думать.

Алексей не ответил – от злости съездил по фонарному столбу ногой, выругался. Палыч, у которого самого все внутри кипело, хотя он думал что эмоций давно не осталось, крепко сжал старому боевому товарищу плечо.

– Успокойся.

– Мне не хочется привыкать к подобному, Юр, – покачал головой Алексей.

– Идем, им мы ничем не сможем помочь, а себе можем. По крайней мере попытаемся, – майор не захотел развивать предложенную другом тему.

– Как скажешь, валим отсюда.

Действительно, пора было уходить. Закрыть гештальт с военной частью, чтобы окончательно расставить все по своим местам. Они развернулись и собрались идти, но вдруг из-за спины раздался сдавленный, едва различимый хрип, из которого с трудом можно было различить слова:

– Помогите…

Тихий голос шел от одного из подвешенных на столбе людей под номером «8». На столбе висел молодой мужчина чуть за двадцать, а если приглядеться, то и того моложе. Хорошо сложенный, высокий, с развитой мускулатурой, не забывает посещать тренажерный зал. Он был жив, и именно он просил у старых боевых товарищей помощи. Друзья остановились как вкопанные.

– Мужик ты как знаешь, но я себе не прощу, если мы уйдем, – прошептал Алексей.

– Снимай его, – выдохнул Палыч.

***

– Сем, а Сем, может ты отойдёшь от него? Чего ты к нему прилип, как банный лист?

Голос Марины дрожал и вибрировал, когда она переходила на высокие частоты. Проблема в том, что она всегда разговаривала на высоких частотах, когда нервничала. Обычно это раздражало Сему, этот сраный ультразвук, как у Сарины из файтинга Мортал Комбат, от которого закладывало уши. И привычка Марины орать на ухо. Но сейчас ее голос успокаивал и даже вселял некоторую уверенность. Хотелось верить, что он делал все правильно и не ошибся.