Инструктор, щурясь, покачался на носках и вернулся за стол.

– Когда вы жили дома… – продолжал он, – еще до школы… когда ездили в транспорте, гуляли по паркам… Вы не думали о том, что среди вас находятся люди из будущего?

– Кто думал – тот лежит в психушке, – отозвалась Рыжая.

– И всерьез об этом не говорят. Значит, Служба пока справляется. Дальше будет тяжелее. Многие нарушители в наше время уже родились, и теперь у них есть возможность вторгаться не в папину-мамину жизнь, а в собственную. Самый простой вариант… и поэтому самый распространенный… но, на мой взгляд, один из самых неумных… Так вот, способ в корне изменить свою судьбу – это…

– Простите! – неожиданно вклинился Иван. – У нас сейчас перерыв, и мы…

– Серьезно? – инструктор посмотрел на часы. – Надо же… Ладно, к этому варианту вернемся позже. А кто любит кино, тот должен сообразить сам.

– Тебе что, приспичило?! – зашипели на Иванова отовсюду, но инструктор уже поднялся и вышел из класса.

– Иван Иваныч! – воскликнул Олег. – Ты что здесь делаешь? Ты учишься, или повинность отбываешь?

– Ничего я не делаю… – тот вдруг улыбнулся. – И ты тоже. Разве нет?

– В каком смысле? – растерялся Шорохов.

– В прямом.

Олег было задумался, но вспомнил, с кем он разговаривает, и, чертыхнувшись, направился в курилку.

Шорох с досадой посмотрел на мигающую лампочку, и Олег лишь сейчас понял, как сильно она его раздражает, – не двойника, а его самого, хотя разницы между ними не было.

Шорох пожал руку Лопатину и по-свойски чмокнул Асю, Олегу же он просто кивнул. Тот кивнул в ответ и машинально опустил недочитанный лист в прорезь уничтожителя.

Двойник выглядел изможденным и, похоже, здорово торопился.

– Василь Вениаминыч, я тут еще часа два проторчу. В смысле, он, – двойник показал на Олега.

– Откуда ты знаешь? – нахмурился Лопатин. – Ах, да…

– Вот именно, – сказал Шорох. – Бумажки и Прелесть порезать может. Когда полы домоет. А мне бы сейчас… то есть ему… сгонять бы кой-куда. Работы, Василь Вениаминыч!.. – он провел ладонью по горлу.

– Не пойму я твоей логики, – заметила Ася. – Что ты пытаешься на этом выиграть? С синхронизатором всё равно не опоздаешь.

– Первый день службы?.. Посмотрю я на тебя через месяц, Прелесть. Субъективное время идет, и фиг ты его остановишь. Оно идет – и проходит… Можно двадцать лет прожить в одном году и в нем же состариться. Отдыхать мне положено или нет?! А вы тут бумажки кромсаете… Выручайте, Василь Вениаминыч! – взмолился он. – Дело простое: полная замена, прямо в роддоме. А?..

– Лучше я, – решительно произнесла Ася.

– Ну уж нет! – отозвался Олег. – Швабра на кого останется, на меня? Я бычки по полу не раскидывал. Справлюсь, Василий Вениаминович, не волнуйтесь.

– Орел… – буркнул тот, глядя почему-то не на Олега, а на двойника. – Показывай материалы.

Шорох протянул мини-диск в прозрачной коробочке.

– Задача из учебника, – сказал Олег, посмотрев на экран.

– Нехорошо это… – Василий Вениаминович снова снял шляпу и бросил ее на стопку серой бумаги. – Нехорошо и опасно.

– Как и всё в нашей жизни, – изрек Шорох.

Лопатин недоверчиво покосился на двойника, затем на Олега и сказал, неизвестно к кому обращаясь:

– Быстро ты стал… философом.

У него на языке явно вертелись какие-то вопросы, но он терпел. Любой обмен информацией, даже на тему погоды, не мог не вызвать последствий, которые всегда негативны, – просто потому, что в «естественном ходе событий» они отсутствуют. Олег сознательно брал это определение в кавычки, уж очень оно ему не нравилось. Называть поток времени «бетонным столбом» было, кажется, удобней, но лишь на первый взгляд: пресловутый «столб» мгновенно возникал в воображении и тянул за собой мыслишки о бренности, тленности и полной предопределенности. Мысли, одним словом, не полезные.