– Ма…магистр, – прошептала Хельвиг.

Он прервал своё странное занятие и спросил:

– Так ты не умерла?

– А должна была? – растерялась окончательно Хельвиг.

– Я тебя убил, – доверительно сообщил ей магистр.

– А зачем? – Хельвиг решила с ним не спорить, – магистр явно был не в себе.

– Так решили тени, – он зачем-то понюхал её волосы. – Ты не она, – с укоризной сказал Амер Хант. – Кто ты?

– Я Хельвиг.

– Хельвиг, – повторил Амер Хант. – Красивое имя.

Он отпустил её, улёгся рядом и притянул её поближе.

– Скажи, Хельвиг, ты мне снишься?

– Наверное, снюсь.

– Тогда полежи со мной ещё. Ты так потрясающе пахнешь. И у тебя такие глаза и косы! Ты – фея.

– Фея? Фей не существует, магистр, это знают даже дети.

– Существуют, раз ты тут, фея.

– Хорошо, тогда я буду феей доброго сна. Спите, магистр.

– Меня зовут Амер, Хельвиг.

– Спи, Амер.

– А ты не уйдёшь?

– Нет, я буду охранять твой сон. Спи.

– Хорошо, – согласился магистр Ордена Теней. И уснул.

– Хельвиг!

Ей так не хотелось открывать глаза и снился такой хороший сон. Зачем её вообще будят?

– Хельвиг!

Неет, не надо её трясти… Ну вот, сон ускользнул.

– Хельвиг, проснись!

Она открыла глаза и поняла, что вчера так и не ушла к себе. А Амер Хант смотрел на неё так, будто ожидал, что она его отправит к теням. Зачем он вообще встаёт в такую рань?

– Хельвиг, прости…

– Доброе утро, магистр.

–… Хельвиг, прости, я понимаю, что поступил ужасно и ты меня теперь ненавидишь.

– Нет.

Хельвиг не могла понять, что на него опять нашло и чего он от неё хочет. Ну хотя бы, он её теперь узнавал.

– Ты меня не простишь?

Она уселась, потёрла глаза и посмотрела на него в недоумении. Амер Хант смотрел на неё так, что хотелось его обнять и пообещать, что всё будет хорошо, а с теми, кто его будет обижать, она, Хельвиг, сама разберётся.

«Хватит, наобнималась уже», – строго сказала сама себе Хельвиг.

– Нет, вы не поступали ужасно. И нет, я вас не ненавижу.

– Правда? – магистр смотрел виновато, но теперь уже с надеждой.

«Он же ничего не помнит», – поняла наконец Хельвиг.

– Правда, правда.

– Тогда как ты здесь оказалась?

– Я сама пришла – я была феей.

– Феей?

– Да. Феей доброго сна.

– А почему ты была феей? – никак не мог понять Амер Хант.

– Это сложный вопрос. Возможно, потому, что я потрясающе пахну. Вам виднее. А спала я тут потому, что вы тёплый и удобный, как большой плюшевый мишка. А если бы не будили в такую рань, то были бы ещё и милым.

Хельвиг подобрала свой халат, тапки и с независимым видом ушла к себе. Забралась под холодное одеяло, подумала, что с магистром спать было лучше, и уснула.

Третий день плаванья подходил к концу, и Хельвиг заскучала. Магистр был мрачен и неразговорчив. Спасали только книги, которые нашлись у капитана, и балкон, откуда Хельвиг могла любоваться морем. Море было бескрайним. На палубу ей позволялось ходить только в сопровождении магистра или дерра Бэхора, – таков был недвусмысленный приказ магистра.

Обычно они выходили на прогулку вместе после завтрака и после обеда, в сопровождении капитана. Леди Элайя так и не появилась. А когда она спросила магистра, почему леди никогда не выходит из каюты и не присоединяется к ним, и не заболела ли она? Магистр ответил, что леди не смогла отправиться с ними в Т’Хаш-Садживан, а на прочие расспросы ответил только, что сможет ей всё рассказать после того, как они сойдут с корабля.

Дерр Бэхор учил её играть в Ч’Хатураджи. Доска с фигурками нашлась у капитана. Игра напоминала шахматы, но в неё играли вчетвером, бросая кости. Хельвиг особенно полюбила костяные фигурки кораблей, – это была единственная фигура, которая при удачном раскладе могла уничтожить сразу три лодки противников. На древнем это называлось «навад виджис» – триумф лодки. Правда, у неё никак не получалось это применить, – для этого корабли должны были выстроиться определённым образом.