– Нет, Хельвиг, я не смеюсь, я рыдаю.

– Не стоит, возможно, рыдания магистр тоже плохо переносит. Подождите, сначала постучите. Он любит кидать в дверь острые железки.

– Хельвиг, я, конечно, постучу, но он нас ждёт и ничего кидать не будет. Тем более, не на корабле же.

– Почему?

– Так дверь испортится.

– Можно подумать, в гостинице она не испортилась.

– А при чём тут гостиница?

Голоса смолкли. Раздался короткий стук в дверь.

– Войдите! – ответил Амер Хант.

Бэхор пропустил Хельвиг вперёд, вошёл следом за ней в салон, принюхался и спросил:

– Так, значит, ты нас ждёшь?

– Ну железкой же не кинул.

– Я с тобой завтра поговорю, – пригрозил Бэхор.

– Бэхор, я плохой магистр и вообще полный!.. – магистр что-то прибавил ещё на древнем, но Хельвиг значения таких слов не знала.

– Хельвиг, иди, пожалуйста, к себе, – попросил Бэхор, – мне надо поговорить с Амером.

– Хорошо, уже ухожу, скажите, магистру плохо?

– Ему-то? – окинул магистра взглядом Бэхор, – нет, ему хорошо. Плохо тут, как обычно, мне.

Хельвиг отправилась к себе. Бэхор уселся на диван и недовольно смотрел на Амера Ханта. Не собирался же он пить до утра? Магистр и трезвый представлял угрозу для окружающих. Какой вообще демон понёс Амера Ханта в Империю за этой Хельвиг? Бэхора злила вся эта ситуация. И он не мог понять, отчего тот был так расстроен сейчас. Если не хотел убивать Элайю, мог ведь поручить ему. А главное, что он теперь должен был делать с магистром?

– Амер, я же предлагал тебе всё сделать! Мало того, что мы с Амингтоном час, как два клоуна, проводили ночную экскурсию по кораблю. Что, теперь ещё сидеть рядом с тобой, как нянька всю ночь?

– Бэхор, они погасят её душу. Потому что я… – магистр прибавил ещё пару эпитетов на древнем.

– Прекрати пить и сквернословить, дай-ка мне эту бутылку, у тебя тут дети, – произнёс Бэхор, отнимая у него скотч. Агрессивным всё же магистр не выглядел, может, всё было не так уж и плохо, подумал он.

– Какие дети? – удивился магистр.

– Хельвиг?

– Она не ребёнок.

– Да? Ну ладно. Главное, чтобы ты сам как-то с этим определился. И с чего ты это придумал про душу?

– Я не придумал. Я уверен. Я виноват.

– Даже так… – Бэхор помолчал и тоже глотнул золотистого напитка.

– А хороший у капитана скотч. Был.

– Ну так плохой бы я не стал.

– Ну да, ну да… Знаешь, Амер, оттого, что ты тут упьёшься от жалости к себе, никому лучше не станет. Тем более, зачем переводить напитки? Ты же знаешь, что тебе это перестанет помогать сразу, как только ты прекратишь их уничтожать. Даже на пару часов тебе точно не хватит одного этого бара. А жизнь, она такая. Невозможно всё просчитать наперёд. Может, ты и плохой магистр, но так ты и не бог. Это очень высокомерно, считать, что всё зависит от тебя. Не всё. Прими это и живи с этим. А сейчас иди спать, завтра поговорим.

Хельвиг проснулась посреди ночи. Кажется, кто-то кричал? Магистр? Крик повторился.

Она надела тапки, накинула халат поверх ночной рубашки и выглянула в салон. Дверь в каюту магистра была приоткрыта. Она заглянула внутрь. На стене светился ночной артефакт. Магистр спал прямо в одежде на неразобранной кровати, и ему снилось что-то плохое. Он застонал. Хельвиг стало жаль магистра, которого мучили кошмары, и решила его разбудить.

– Магистр, – она аккуратно тронула его за плечо.

Он открыл глаза, дёрнул её на себя, Хельвиг пискнула, и в следующий момент она уже лежала на кровати, а он нависал над ней. Посмотрев в его глаза, она испугалась. Они странно блестели, и он смотрел, но словно ничего не видел. Она дёрнулась, но не смогла пошевелиться. Амер Хант держал её крепко. Он провёл пальцем по её губам, очертил линию подбородка, спустил рубашку с её плеча, рисуя что-то кончиком пальца на её коже.