– Так которая? – тихо спросил Юрка, глядя куда-то в сторону.

– Конечно… Конечно та, что с мамой живет… Которая из Зимбабве… Она и есть.

– Ну да. Я почему-то так и подумал. Только это не она из Зимбабве, а отец ее.

– Да какая разница.

– Вот и я тоже подумал.

– Что? Что ты подумал? – резко поднявшись, выдохнул Иван. – Ты уж расскажи подробнее. Что именно ты подумал и на кой хрен ты все это затеял, а?

– Да не кипятись ты, Иванушка… Успокойся.

– Нет, уж ты мне скажи… Не надо меня успокаивать! Изображаешь тут из себя… успокоительное средство! Я и так спокоен! Ты скажи – зачем? Вот зачем все это затевать было нужно, а?

Юрка неторопливо открыл очередную банку темного пива:

– Может, выпьешь все-таки? Иван в ответ натужно рассмеялся:

– А что, думаешь – надо?

– Твое дело. Только ты, пожалуйста, рычать на меня перестань, как сторожевая собака. И пойми, что я никакого преступления не совершал. Я ничего такого не сделал, просто узнал – и все.

– Узнал, – усмехнулся Иван. – Ну и зачем ты это узнал? И что теперь с этим делать? И кому это вообще надо?

– Я думал, тебе надо.

– Мне надо? Да я просто так тебе рассказал… Просто к слову вспомнил. Ты про глаза начал говорить… Про то, что зрачки расширяются… Тьфу, черт, глупость какая! Да я уже и думать забыл про эту встречу… Два месяца прошло…

– Если думать забыл, – возразил Юрка, – и если тебе все это до такой степени не важно – чего ж ты тогда так кипятишься?

– Чего, чего… Сам не знаю чего.

Устав сопротивляться, Иван снова вернулся в кресло и залпом выпил несколько глотков «спрайта» из банки.

– Безалкогольный ты наш, – добродушно усмехнулся Юрка. – Ты уж прости меня, дорогой друг Иван, если я что неправильно понял… Только ведь ты и в самом деле в тот день… Во вторник… Когда про девчонку эту со мной разговаривал… Знаешь, ты совсем другой был…

– Это какой – другой?

– Ну, не знаю… Живой, что ли…

– Опаньки! – рассмеялся Иван. – Вот и договорились! Значит, по-твоему, все остальное время я мертвый? И ты столько лет уже пиво не со мной, а с моим бренным телом распиваешь? Струпом?

– Дурак.

– Это ты – дурак, а не я.

– Я ж фигурально… образно выразился.

– Ах, образно. Ах, фигурально. Поэт ты наш! Бросай на хрен свою стоматологию и кропай вирши! Эх, Юрка… Романтик ты неистребимый. – Иван все-таки улыбнулся, немного успокоившись. – Ну, может быть, ты и прав. Может, и в самом деле зацепила она меня, эта девчонка. Немножко. И как-то по-особенному. Хотя видел я ее всего два раза… То есть три, если считать стриптиз. И почти не разговаривал с ней. Но ты пойми другое. Не про меня все это. Не про меня и не для меня – такие вот девочки с косичками и сине-зелеными глазами… Я по-другому на жизнь смотрю. И если мне иногда баба нужна, то чтоб баба, а не видение бестелесное с ангельскими крылышками за спиной, понимаешь? Понимаешь, в чем разница? У меня жизнь переломанная, у меня душа извращенная и больная… Тебе ли не знать?

– А может, она как раз твою душу-то и вылечит, – не унимался Юрка.

– Душа – это не зуб! – снова вспылил Иван. – И хватит уже образных и фигуральных выражений! И потом… Ну даже если, допустим… Сам же сказал – муж. Муж, дочь семилетняя и еще эта… подружка, будь она неладна. С ума сойти, муж и семилетняя дочь… Ей с виду больше восемнадцати не дашь…

– Ей двадцать шесть.

– Вот ведь братец твой как постарался, – усмехнулся Иван. – Полное досье… Жаль, напрасно старался…

– Да, жаль, конечно… Я и сам удивился, когда он мне про мужа и про дочь… По твоим словам совсем молоденькую девочку представлял…

– Ну да бог с ней. Давай забудем. И накатим еще по банке. – Иван долил остатки «спрайта» в свой бокал, отсалютовал приятелю, сделал несколько глотков.