– Тогда вперед! – Изабель открыла портал прямо в зал для аудиенций и без лишних церемоний впихнула в него онемевшего от изумления Шахтира. Улыбающийся Элисон вошел следом, успев поблагодарить ее за помощь и пообещав, что они непременно встретятся.

– Ты снова прорвала защиту дворца! – обвинительно заявила Беатрис. – Зачем? Неужто нельзя было перенести их за ограду парка?

– Так и задумано, чтоб этот мерзкий старикашка не вздумал устроить несчастный случай нашему маркизу. Зря, что ли, мы его разбудили?

– Но их же сразу схватят! – не понимала такого легкомыслия Беатрис.

Изабель снисходительно взглянула на нее, так, как на глупенькую малышку смотрит умудренная жизненным опытом нянюшка.

– Это-то мне и нужно. В схваченном состоянии этот Шахтир ничего плохого никому сделать не сможет, что и требуется. Их отпустят, как только они скажут, что портал для них открыла я!

– А вам никто и слова поперек не скажет, – суховато хмыкнула герцогиня, – всем своя жизнь дорога.

Заслышав в голосе Генриетты укоризненные нотки, Беатрис быстро перевела разговор на более насущные вопросы:

– Мне кажется, ваши слуги к вам попросту нелояльны?

– Среди них есть откровенные предатели, вы правы, – герцогиня остро взглянула на толпу перед собой. – Вот сейчас и выясним, кто из них вздумал объявить меня самозванкой.

– Это она! – садовник вытолкнул вперед Фийну. – Стерва вредная! Она всегда наушничает на нас управляющему! Причем выдумывает несуществующие грехи!

Но горничная вовсе не смутилась. Наоборот, она подбоченилась и заявила:

– Да как же не самозванка, когда настоящую герцогиню убили! И даже тела от нее не осталось!

– Чудно, чудно! – Изабель с предвкушением потерла руки. – Вот и пара нашему милому кролику!

– Окстись, какая из нее крольчиха! – запротестовала Беатрис. – Это уж змея скорее. По степени подлости – вылитая гадюка!

– Кому в поместье нужны гадюки? – решительно запротестовала Генриетта. – Мне так уж точно нет!

Недоумевающая прислуга переводила взгляды с одной дамы на другую, не понимая, о чем идет речь.

– Давай сделаем из нее крольчиху, – настаивала на своем Изабель. – А в лапы ей дадим серебряные тарелки. Пусть играют с управляющим на пару.

Беатрис попыталась указать сестре на явное несоответствие:

– Изабель, из господина Летина получился приличный кролик только потому, что в душе он труслив, как заяц. То есть внутреннее содержание соответствовало внешнему виду. А из этой змеи крольчихи не выйдет, как ни старайся.

– Давай попробуем, чего зря спорить! – и Изабель уставилась на Фийну гипнотическим взглядом удава.

Но та не испугалась.

– Да не пугайте меня всякими глупостями! – заявила она, вульгарно подбоченясь. – Не боюсь я вас, вот еще! Все равно вас здесь скоро не будет.

Народ возмущенно зашумел.

– Это тебя здесь скоро не будет, стерва! Давно от тебя избавиться пора! – больше всех кричал раздосадованный садовник, то и дело замахиваясь на горничную лопатой, но ударить так и не решился.

Но были и такие, кто поддерживал Фийну, вопя, что никаких господ им тут не нужно. Жили они без них и дальше проживут.

Изабель сердито прицыкнула на вопящих людей и наступила тишина.

– Вы не хотите стать крольчихой? – нарочито запечалилась Беатрис. – Вы против?

Недалекая служанка опрометчиво пошутила:

– Крольчихой не хочу, а вот на кошку согласна. Пушистую такую, беленькую, хорошенькую.

Сестры переглянулись, и стоявшая перед ними женщина исчезла. Зато появилась белая пушистая кошка, стоявшая на задних лапах и державшая в передних небольшие серебряные тарелки.

Обомлевшие слуги смотрели на это, выпучив глаза. Кошка рефлекторно ударила в тарелки и дико мяукнула.