– Добросовестно было смазано, – довольно признала Изабель, – за столько лет не заржавело, – и снова первой шагнула внутрь.

От повисшего наверху магического фонаря разошлись золотистые лучи, и все ахнули: это в самом деле была устроенная Лауренсией необычная спальня. Посредине помещения стоял узкий длинный стол, служивший ложем молодому еще мужчине, укрытом по грудь красивым вышитым покрывалом. Его руки и лицо были в толстом слое пыли, отчего кожа казалась серой.

Дыхание не слышалось, но тем не менее на мертвеца он не походил.

– Заклятье вечного сна! – торжественно провозгласила Беатрис. – Крайне затратное, для его поддержания нужно очень много магии. Если мы с Изабель такое учудим, то пару дней будем лежать без сил.

– Это ты будешь лежать, а я нет! – тут же нашла повод для пикировки милая сестрица.

– Как снять это заклятье? – вернула их к действительности Генриетта, не дав разгореться очередной перепалке. – Вы это сделать сможете?

– Мы все можем! – хвастливо пообещала Изабель. – Беатрис, помогай!

– А давай-ка ты сама, моя дорогая, – язвительно предложила та. – Ты же невероятно сильна!

Пренебрежительно передернув плечиком, Изабель без особых усилий запустила в лежащего перед ней мужчину заклинание пробуждения. Тот вначале пошевелился, открыл глаза, пару раз громко чихнул, потом рывком соскочил с ложа и завопил:

– Право слово, это уже слишком, Лауренсия! Я этого так не оставлю!

– Вы Элисон Парванский? – с металлом в тихом голосе спросила Генриетта.

Мужчина удивленно оглядел стоящих перед ним дам и кивнул.

– Где моя жена?

– Моя тетя умерла десять лет назад будучи уже в весьма почтенном возрасте, – герцогиня мрачно взирала на того, по чьей вине Лауренсия всю свою жизнь провела в прискорбном одиночестве.

– Умерла? – Элисон пошатнулся, схватившись рукой за сердце. – Сколько же я спал?

Генриетта посмотрела на потолок, будто именно там находился ответ.

– Тридцать лет назад, когда я впервые приехала к тете, вас уже не было. Думаю, вы пробыли здесь не менее сорока лет.

Маркиз помахал сначала одной рукой, потом другой, выбивая целые хлопья пыли. Затем энергично попрыгал, вынуждая дам отойти подальше, чтоб не расчихаться от пыльного облака, и признал:

– Некоторая скованность присутствует, как после неудобной позы во сне. И с чего ей вздумалось так меня проучить?

– За измену, – холодно подсказала Генриетта.

Он что-то прикинул.

– Может быть. Хотя ей следовало бы быть поумнее. Я бы все равно ее не оставил ни при каком раскладе. Не сказать, чтоб я был в нее пылко влюблен, но она мне была дорога.

– Просто она вас любила, и ваша измена разбила ей сердце.

– Любовь редкостная глупость, мешающая жить полнокровной жизнью, – поучительно произнес он и фривольно подмигнул сестрам: – не так ли, юные леди?

«Вот ведь козел!» – подумала герцогиня, брезгливо морщась. – «И стоило его будить? Спал бы здесь да спал на радость всем. Эх, знать бы, что он собой представляет, ни за что не стала бы вмешиваться!»

Но Изабель с Беатрис думали иначе.

– Теперь вы старший в роду маркизов Парванских, – удовлетворенно заявила Беатрис. – Думаю, вам нужно предъявить права на главенство.

– Да? – он призадумался. – А ведь в самом деле. Забавно. И за это я должен благодарить ревнивую женушку, но что-то не хочется. Прежде чем показываться людям и чего-то добиваться, мне первым делом нужно как следует помыться, – и он постучал себя кулаком по груди, громко чихнув от поднятой им пыли.

– Идемте, ваше сиятельство. Как удачно, что домик готов к приему гостей, – пригласила его герцогиня и предоставила ему право первым выбраться из пробоины.