— Хватит комедию ломать, Станиславский. Я своими глазами видела, как ты дрейфовал тут по столу на клетке, попутно приговорив мой завтрак, — пристыдила я животное.

Мрых перестал притворяться и хитро сощурился, подходя к самым прутьям. Он демонстративно достал из-под опилок, которыми мы предусмотрительно засыпали дно клетки, кусок поджаренного хлеба и помахал им передо мной. Стоило мне инстинктивно потянуться за своей едой, чудом выжившей после нашествия этой летучей лисицы, как мелкая пакость отскочила на середину и начала со вкусом жевать тост. Аж мурчал от удовольствия.

— Вот же наглость! — Я стукнула ладонью по клетке, устроив ее жильцу небольшое землетрясение. — Теперь тебе точно свободы не видать.

В таком раздраженном и голодном состоянии я и прибыла на работу. А дальше нудная рутина. К середине дня я уже мечтала о еде и о том, чтобы хоть кто-то вломился в приемную и устроил скандал!

— Пустите! — заорал кто-то за дверью.

Я тут же встрепенулась и поддержала незнакомца в его стремлениях:

— Пустите!

— Простите, Агата, вы сказали впустить? — В двери показалась лысая голова Рудольфа.

— Да, что там у тебя? — Я готова была ко всему.

Не дожидаясь разрешения от охраны, в приемную прорвалась дородная женщина за сорок, с ярким румянцем и с бумагами под мышкой.

— Мне нужно к мэру! Перед нашим домом на городской аллее до сих пор стоят черные скамейки! — несла какой-то бред горожанка.

— А в чем, собственно, проблема? — Я решила не спешить списывать женщину в неадекват, все же до обеда был еще час, а скука бывает страшнее хорошего скандала.

— Как в чем?! — Она, как дракон, почти выпускала пар носом. Того и гляди спалит мне документы. — Они должны быть желтыми! Я уже десять раз отправляла жалобу. — Женщина потрясла кипой бумаг. — И все один ответ: казна не занимается оккультным дизайном! Да как вообще можно поставить черную лавочку? Вы хотите смерти жильцов близстоящих домов?

— Возможно, — я не стала отрицать своих враждебных настроений. Кто знает, может, там весь жилой комплекс состоит из подобных фанатиков колористики.

— Желтый — это цвет жизни, цвет начала! Черный — смерти. Я требую замены лавок! Иначе я засужу город за угрозу жизни жильцов посредством порчи благоприятной ауры аллеи и всего района! — не на шутку разошлась она, притопывая ногой, отчего мой стол слегка подпрыгивал. Совсем немного, но и это впечатляло. — Пустите меня к мэру!

— Простите, но мэр принимает только по записи, — спокойно ответила, помня, что наш Валиирийский встречается с людом очень редко, ибо чаще по записи принимает его зам. Но почему-то все недовольные желают поболтать именно с эльфом. — Я его сама еще сегодня не видела.

Светлый как закрылся в кабинете до моего прихода, так и не подавал до сих пор признаков жизни.

— Я не сдамся! Я буду писать королю! Так и передайте! — продолжала женщина, начиная надоедать. Такую энергию да в правильное русло...

— Рудольф, — больше ничего говорить не нужно было, недовольную горожанку вывели.

— Ты б поосторожнее, — неожиданно вернулся орк. — С драконами лучше не начинать спорить, чем потом разбираться с последствиями.

И тут я поняла, что не ошиблась в характеристике посетительницы. А ведь рисковала важными бумагами. Наверное, не стоит больше развеивать свою скуку таким образом, пусть даже тишина за дверью сбоку начала напрягать.

И почему наш светлоликий до сих пор не потребовал отчеты и приказы, да и вообще никак не явил себя? Это было странно. В конце концов я решила, что можно зайти под предлогом получения пособия для мрыха. И эльфа проверю, и деньги выбью — одни приятности.