Потом на всё это бестрепетно встала зелёная уродливая ступня, завёрнутая во что-то вроде грязного кулька – все эти вещи, заботливо подобранные в клане для будущих магов, Узу были не нужны. Узу – другие.

С тремя Зонаса случилось нечто подобное. Кeyла возле смолящего очага штопала прорехи в собственной одежде, мнительно обернувшись в цветастый когда-то плед, теперь почти белый от долгового пребывания на солнце. Угадывались ромбы, волны и королевские лилии.

Нат, фыркнув, демонстративно взялся за рубашонку Ивuша, настроенный просидеть над тряпками трёх братьев хоть до заката, но у Yoль была работа потоньше – маг крутила маленькие винтики, но чаще подпаивала неровности и стыки кончиком пальца, мастеря замену утраченным гоглам из разных стёклышек и полимеров, частью притащенных со свалки, частью заготовленных заранее в скособоченном ведёрке в нише пещеры. Ивuш торчал у неё над душой, алчно разглядывая богатство и лапая будущие линзы испачканными пальцами. Yoль не ругалась. Молча протирала следы мягкой тряпочкой, когда решала, какому стёклышку отправиться в поделку.

Так и вышло, что обед (или ужин) никто не приготовил. Yoль смерила четверых и троих осуждающим взглядом и, отложив третьи по очереди незаконченные гоглы, громко заворочала посудой. Кeyле бы на подобную демонстрацию Нат бы нашёл, что сказать, но не Yoль. Нет, не Yoль.

Это был размеренный, спокойный и голодный день.

– Yoль, – позвал Ивиш уже возясь на настеленных в несколько слоёв коврах, – ты выбрала это место, потому что не любишь людей?..

Ребёнок, не сильно устав, оттягивал время сна болтовнёй, но подростки тоже внимательно воззрились на водомерку, протирающую котёл жирной, ни на что более не годящейся ветошью.

– Не люблю воркс.

В очередное плавание они пустились взяв кроме необходимого лишь еду, одежду и немного воды. На борту их лодки всегда были фильтры и бутыли с маслом на всякий случай. Нат не имел представления, насколько Yoль контролировала свою силу, не приходилось ли ей вскинуться во сне, выплеснув её из себя и обнаружив, что вокруг очень чисто, зато не на чем приготовить обед.

Понятие обеда уходило из распорядка дня как такового. Можно не быть водомеркой, но жить по-водомерочьи, не имея столько времени, чтобы готовить смену из трёх блюд даже при наличии продуктов. Yoль не морила их голодом, но заставляла нешуточно проголодаться, прежде чем браться за готовку. Ели в сущности раз в день, в остальное время перебиваясь горячими напитками, чайник постоянно стоял на жаровне. Их было восемь, и они взяли на всякий случай два фильтра, оставив остальные на пещерной базе Yoль.

Нат аккуратно переливал чёрную воду из-за борта в поддерживаемую Миком бутыль. Следовало иметь хотя бы три такие, плотно закупоренные пробками. Лодка шла относительно ровно. Yoль редко двигала веслом, присматриваясь, кажется, разбиралась с направлением.

За прожитые на острове дни они натащили огромное количество вещей, которые могли украсить быт целого города жителей, но маг не стала почти ничего брать, и даже от пояса инструментов выбрала только сам пояс. Зато в каюте лежала, навалившись на угол постели, сизая, видимо, когда-то синяя шуба.

На второй день в ход пошла ловушка-сетка. Оставался запас еды с прошлого людного порта, но Yoль перестраховывалась в большом плавании.

Жёлто-серые тучи откочевали, их сил не хватало на дождь, и в отместку они липли к солнцу, не позволяя пробиться его излучению. Да… вокруг была лишь вода. На пути не попадался никто, ни похитители, ни злодеи, ни добряки, ни бродяги большой воды – никого.