Магазинчик с тайнами в наследство Лилия Бланш

1. Предисловие

– Денег нет!

– В каком смысле «денег нет»? – я нервным движением расправила складки на юбке, всё ещё надеясь, что поверенный либо пошутил, либо имел в виду не то, что я услышала.

– Увы, милая Эмма. Мне жаль сообщать подобные новости. Ваш отец всегда держал в неприкосновенности некую сумму, которой бы хватило на оплату вашего обучения в магистратуре, а также на личные расходы в течение нескольких месяцев, но не так давно он потратил эти деньги на неизвестные мне цели.

– Потратил? – голос настолько охрип, что я даже не уверена, что произнесла это вслух.

– Мне очень жаль. Там остался лишь неснижаемый остаток, который требуется, чтобы держать счёт открытым.

Пустота… Чувство, которое охватило меня после всего услышанного. Звенящая пустота уничтожала мои надежды и рушила планы на будущее. Жизнь раскололась на «до» и «после» ещё в тот момент, когда мне сообщили о смерти отца, но только теперь я лицом к лицу встретилась с последствиями в полном объёме.

– Разумеется, вы наследуете магазин артефактов, что располагается в доме номер пять по улице Воображенской. Вы можете получить в банке оставшуюся сумму и закрыть счёт, либо переоформить его на своё имя. Также отец оставил для вас письмо. Хотите, я прочитаю?

В голосе господина Поллини отчётливо прозвучало не только искреннее желание помочь, но и любопытство. Особенно чётко я услышала, как не терпится поверенному узнать содержание письма, когда он многозначительно добавил:

– Ваш отец написал письмо шесть месяцев назад. Как раз тогда, когда снял большую часть накоплений с банковского счёта на неизвестные мне цели.

– Нет-нет, – я поспешно протянула руку, забирая конверт. – Прочитаю сама, простите, я сейчас не в состоянии выслушивать последнюю волю отца.

– Понимаю, – с трудом скрывая разочарование, ответил господин Поллини. – Желаете прямо сейчас отправиться в банк или же в другой раз?

– Лучше прямо сейчас, – ответила я, хотя больше всего на свете хотелось забиться в какой-нибудь угол и плакать.

– Как пожелаете. Тогда распишитесь в получении документов. Вот здесь перечень – завещание, предсмертное письмо и закладная на дом.

Металлическая перьевая ручка со стуком выскользнула из моих ослабевших пальцев.

– Закладная?

– Да, – немного удивлённо ответил поверенный. – Разве вы не знали, что ваш отец заложил дом? Шесть месяцев назад – ровно тогда, когда и снял деньги со сберегательного счёта.

– И… – я с трудом сглотнула образовавшийся в горле ком… – каков же ежемесячный платёж?

– Вот здесь, – господин Поллини ткнул пальцем в сумму, которую я сначала приняла за номер банковского счёта или что-то в этом роде.

Отец взял огромную сумму под безумный процент. Просто даже… не знаю, что и думать. Хотелось плакать, кричать и швыряться предметами потяжелее, но не устраивать же истерику прямо здесь? В конце концов, поверенный не виноват, что отец потратил все деньги и заложил дом, лишив меня будущего…

2. Глава 1

Эмма

Моя жизнь изменилась в одночасье. Вчера я была беспечной выпускницей Академии Артефакторов, а сегодня стала круглой сиротой с сомнительным наследством. Мой отец – магистр Роузли – был уважаемым человеком и поэтому, несмотря на всю боль от внезапной его потери, мне пришлось организовывать пышную поминальную службу.

Коллеги из Торговой гильдии, члены Магистрата, простые соседи. Пришло около сотни человек, и я крутилась в делах несколько дней, чтобы организовать всё необходимое. Договориться со жрецом, заплатить храму за церемонию погребения, заказать еду и нанять помощников для обслуживания поминального обеда.

Я потратила все деньги и силы, принимая соболезнования и вежливо отвечая на скорбные речи гостей.

Наконец, все ушли. Девочки из трактира собирали мусор и упаковывали остатки еды в специальные контейнеры. Я же механически перемывала посуду, даже не замечая растущую гору тарелок рядом со мной.

Опомнилась, только когда Келли – моя подруга из Академии, которая помогала бесплатно, поскольку денег хватило лишь на двух помощниц, – тронула меня за плечо и сказала:

– Эм, ты заново начала мыть уже чистые тарелки.

От неожиданности я вздрогнула и с изумлением осмотрелась по сторонам. Ни одной грязной посудины действительно не наблюдалось, а я намыливала абсолютно чистую тарелку.

– Ты в порядке? Мне пора возвращаться и собирать вещи, завтра забронировано место в дилижансе до дома, но, если хочешь, я останусь с тобой на ночь.

– Нет, Келли, конечно. Возвращайся в общежитие, спасибо за помощь!

Подруга крепко обняла меня и прошептала:

– Мне так жаль, Эмма.

– Спасибо, милая.

– Обязательно пиши мне! Адрес знаешь.

Заперла дверь за подругой и повернулась лицом к опустевшему холлу. Одиночество заполняло собой пространство, расползалось гигантской тенью, заставляя чувствовать себя бесконечно маленькой и беспомощной. Тогда я впервые за долгое время позволила себе всплакнуть, а, едва начав, уже не смогла остановиться. Бессильно опустилась на пол и ревела-ревела, пока не услышала:

– Ух-ху, хватит уже лить слёзы. Испортишь прекрасный деревянный пол.

Хлопот крыльев и огромный филин уселся на жердь под потолком.

– Хочу и плачу, – огрызнулась я. Несносный питомец моего отца вечно доставал своими нотациями. Даже в такой день не смог удержаться.

– Ну плачь-плачь, – снова ухнув, согласился Джедиджайя. – Говорят, вам женщинам это полезно.

Да, этот женоненавистник не упустит случая намекнуть на ущербность женского пола по сравнению с мужским.

– Продать тебя, что ли? – произнесла я, немного успокаиваясь. Злость – отлично помогает от печалей.

– Не продашь! – уверенно заявила наглая птица.

– Почему это?

– Завещание отца прочитаешь – и не продашь.

Завещание! Увы, ещё не все формальности улажены. Действительно, мне предстоит встреча с поверенным отца. Хотя других наследников у него нет, но, возможно, он написал мне письмо или оставил другие рекомендации.

Например, где хранятся деньги! Потому что в сейфе отца, код от которого я знала с восемнадцати лет, нашлась не такая и большая сумма, которую можно было бы ожидать от владельца крупного магазина артефактов. Почти всё обнаруженное ушло на организацию похорон.

Завтра займусь этим, а сегодня нет сил. Я поднялась в комнату. На кровати мигал красным кристалл оповещения, вплавленный в кожаную обложку довольно объёмного дневника.

Я закатала рукав и сняла браслет, на котором носила небольшой серебряный ключик от кожаной тетради с металлическими вставками. Вставила его в замок, сухо и звонко щёлкнул механизм, а дневник сразу открылся на свежем сообщении. В глаза бросились ярко-алые чернила, которые становились зелёными по мере того, как я читала строки.

«Дорогой друг! Я обеспокоен тем, что вы так долго храните молчание. Прошу, дайте знать всё ли у вас хорошо? Я понимаю, что наше общение носит лишь поверхностный и ни к чему не обязывающий характер. Вы не обязаны отчитываться или сообщать подробности вашей жизни, но потерять вас было бы для меня подлинным несчастьем».

Я с грустью улыбнулась. Какой воспитанный человек! Я не ответила на последнее письмо, а с тех пор прошла уже неделя, и только сейчас он решился напомнить о себе. Хотя раньше мы обменивались ежедневными посланиями.

На прошлый день рождения отец подарил мне дневник, который должен был облегчать душевные терзания юной девушки, и я писала туда все свои глупые печали. Правда, тогда я ещё не знала, что провалить контрольную или проспать урок у строгого преподавателя – это всего лишь неприятность, а никак не настоящее горе. Поэтому изливала дневнику всё подряд, а однажды - примерно шесть месяцев назад – пожаловалась бездушной бумаге, что никто меня не пригласил на танец на бал в честь Дня зимнего солнцестояния. И внезапно прямо под моими предсказаниями о том, что я никогда не встречу любовь и останусь старой девой, появилась надпись:

«Мне бы ваши проблемы! Ещё бы в двадцать лет бояться остаться старой девой. Откуда у женщин появляется эта навязчивая идея в обязательном порядке выскочить замуж, едва получив образование?»

Мне бы испугаться, что артефакт отвечает, но я была слишком расстроена и пьяна, а потому начала спорить с неведомым собеседником, чтобы доказать, что мужчины сами устанавливают такой порядок, заставляя женщин ощущать себя неполноценными без обретения партнёра для жизни.

Мы дискутировали несколько часов, рука болела от напряжения – потому что я никогда ещё так много и быстро не писала. Даже на лекциях. Ведь там можно и сфилонить, а потом списать у соседки. Здесь же мне безумно хотелось донести свою точку зрения до невидимого собеседника.

После первой перепалки я боялась открывать дневник и писать в него что-либо, но однажды я пересилила любопытство и написала первое полноценное письмо. С тех пор мы каждый день обменивались мыслями, пока не погиб отец. Горе выбило меня из колеи, и я забросила дневник на целую неделю.

Сил отвечать не было и сегодня, но столь учтивый тон и искреннее участие совершенно постороннего, по сути, человека не могли оставить меня равнодушной. Собрала мысли в кучу и написала:

«Дорогой друг! Прошу прощения за столь длительное молчание, но, боюсь, что оно продолжится ещё какое-то время. Со мной всё в порядке, но обстоятельства…»

Я не смогла дописать. Что можно написать человеку, с которым полгода переписываешься ни о чём? Рука не поднялась нарушить нашу оговорённую анонимность. Ни причин, ни желания, ни сил для этого не имелось. И всё-таки я знала, что он поймёт.