Мило. Вместо того, чтобы толком разобраться в возникшей проблеме, мы выбрасываем парламентера за ворота, а потом жалуемся на возникший дискомфорт. Как у этих черных магов все сложно…

– Потом были еще требования?

– Нет. Я вскоре вообще забыл об этом инциденте. Голова, знаете ли, другим занята.

– Зато пришло ощущение дискомфорта, я правильно понял?

Забровский удивленно приподнял изломанную шрамом бровь.

– А ведь вы правы. Я как-то не связал эти два события.

Ну что ты будешь с ним делать. Как ребенок. Но ввязываться в это грязное дело у меня нет ни малейшего желания, со своими проблемами разобраться бы.

– Боюсь, все же, вы обратились не по адресу, – попытался я поделикатнее сформулировать отказ. – На данный момент я отстранен от дел, а в одиночку вести расследование, да еще при таком главном подозреваемом я не могу. Скорпио уделает меня, как Зиждитель мантикору. Обратитесь в официальные органы, думаю, там смогут призвать к порядку досаждающего вам человека.

– Вы действительно так считаете? – с горькой усмешкой поинтересовался маг, глядя мне в глаза. И я отвел взгляд. Конечно, я так не считаю. Официальные органы по борьбе с незаконным применением магии не возьмутся за дело при такой расплывчатой формулировке: смутные подозрения, неясные ощущения. Требуются железные доказательства вины, только после этого человека возьмут в оборот. Время бесконтрольной охоты на ведьм прошло.

– Ну, если у вас есть факты…

– Вот именно, факты. А у меня пока только догадки, – сказал Забровский, грустно глядя на меня. – Значит, это ваше последнее слово? Вы отказываетесь?

Я развел руками, расписываясь в несостоятельности. За кого он меня принимает? Острая тоска мелькнула в глазах сидящего напротив мужчины, он тяжело, словно груз прожитых лет камнем лег на плечи, поднялся из-за стола и подошел к окну. Легкий порыв ветра ворвался в комнату, прозрачный занавес вздулся пузырем, открывая вид на беседку, увитую розами.

Я вытянул шею, заглядывая в беседку, и увидел девушку, похожую на ангела. Задумчиво склонив голову, она смотрела в морскую даль, рядом с ней, на лавочке, стоял нетронутый бокал вина, в руке – позабытая книга. Белокурые волосы обрамляют лицо, едва тронутое миндальным румянцем, ниспадающие складки нежно-голубого платья обрисовывали стройную, как кипарис, фигурку. Весь облик девушки был полон такой нежности и беззащитности, что в глубине моей черствой души мгновенно проснулся Белый рыцарь, готовый по первому зову броситься на огнедышащего дракона ради спасения прекрасной незнакомки…

Я бросил взгляд на Забровского, застывшего у окна и невольно вздрогнул: на лице мага появилось выражение такого отчаяния, словно он не прекрасной девушкой любуется, а стоит у её смертного одра.

– Хорошо, – услышал я собственный голос. – Я попробую разобраться. Но ничего не обещаю.

У меня же сердце не камень. Не могу я отплатить черной неблагодарностью и бросить людей в беде. Опять же, возможность прихватить Скорпио на горячем чего-то да стоит. Нужно же как-то реабилитироваться в глазах шефа.

– Я знал, что не ошибся в вас, – расцвел улыбкой Забровский.

– Только пусть тролль вернет оружие, – буркнул я, стараясь не прислушиваться к внутреннему голосу, который ехидно подсказывал, что Стрельцов в очередной раз вляпался по самое не балуйся. Это я и без него знаю, лучше бы подсказал, как выкрутиться.

– Разумеется, – поспешил заверить меня Забровский, демонстрируя полную готовность к сотрудничеству. И тут же нетерпеливо спросил, поглядывая на беседку: – Что-то еще?

– Есть еще пара условий, – хмуро ответил я, разглядывая договор. – Если я узнаю, что вы нарушаете закон, договор мгновенно теряет силу…