Политики, дошедшие до конгресса в Бразилии, обнаружили, что Рикардо следил за всеми их нуждами и потребностями. Для их эксклюзивного пользования на ферме у Южного озера был арендован дом стоимостью миллион долларов.

Рикардо никогда не забывал о том, что его партнер Зепп называл «футбольной семьей». В 2000 году 8000 долларов были отправлены в жилой район к северо-востоку от Рио. На счетах конфедерации эти деньги проходят как «помощь городу Пираи». Средства незамедлительно поступили на счет кузена Рикардо, который надеялся выиграть выборы в местный совет. Диас также отмечал, что Рикардо владел в Пираи тремя фермами. Потеряв всякий стыд, он продавал молоко, получаемое на них, прямиком в конфедерацию.

Диас заключил, что, пока деятели в системе Рикардо чувствовали себя очень хорошо, живя на деньги производителя обуви, никаких систематических пожертвований и финансовой помощи бывшим игрокам и их близким не осуществлялось.

Рикардо покупал своих политиков. Многие считали, что покупал и судей. Некоторые из них с удовольствием катались на чемпионаты мира в Америке в 1994-м и во Франции в 1998-м, и за это им не приходилось ничего платить. Они наслаждались перелетами бизнес-классом, проживанием в комфортабельных отелях вместе с женами. Некоторые из них потом присутствовали на слушаниях по делам, связанным с Рикардо и БКФ. При допросе один из судей объяснил, что соглашался на подобные предложения, потому что считал очень важным понять вектор развития популярной культуры.

Некоторые юристы Рио также с большой охотой принимали деньги конфедерации, даже если тяжбы касались исключительно частных дел самого Рикардо. Было ли это разбирательство с репортером Жукой Кфури или защита темных дел, творившихся в ресторане El Turf, Рикардо всегда мог рассчитывать на украденные у обувного бренда деньги.

Расследование сенатора Диаса о коррупции в БКФ имело успех, несмотря на все усилия, приложенные Рикардо и его командой проплаченных политиканов. Диас сказал мне: «Футбол превратился в Бразилии в масштабный прибыльный бизнес, но попытки изучить его постоянно проваливались, потому что конфедерация сохраняла тесные связи с правительством, конгрессом и судебной системой. В конгрессе Тейшейра обзавелся так называемой bancada da bola, группой депутатов, которые его защищали.

Я решил взять на себя ответственность как сенатор и расследовать колоссальное количество жалоб, которые власти из правительств штатов игнорировали столько лет. Втихую я собирал подписи сенаторов и получил их достаточное количество, чтобы организовать комитет по расследованиям. Моя стратегия борьбы с лоббистами и охранителями конфедерации заключалась в том, чтобы организовывать встречи комитета по расследованиям по пятницам, когда в Бразилиа присутствует не так много сенаторов.

После того как мы инициировали расследование в сенате, члены bancada da bola, долгое время работавшие под началом конфедерации и Рикардо Тейшейры, осознали, что бороться с комитетом не представляется возможным».

Стратегия конфедерации предполагала создание еще одного следственного комитета в конгрессе. Его возглавил конгрессмен Альдо Ребело – и он хорошо поработал. Но пешки конгресса спланировали саботаж: окончательный отчет не получил достаточного количества голосов, чтобы быть утвержденным.

Диас продолжает: «БКФ и Рикардо Тейшейра также пытались скомпрометировать расследование сената. Многие сенаторы покинули комитет, другие выступили против окончательного отчета, содержавшего обвинения в адрес 17 первых лиц бразильского футбола – и Рикардо Тейшейра был в их числе. Так что я отправился на трибуну в день, когда зал заседаний конгресса был полон депутатов и журналистов, и объявил о том, что конфедерация предпринимала попытку подкупить членов комитета. Моя речь была широко освещена в прессе, и никто из сенаторов не хотел подпасть под подозрение. Мой окончательный отчет был одобрен».