Их засунули в кузов тентованного ГАЗ-66.

– Так! Слушайте! Будут спрашивать, отвечаем: «Учились в радиотехническом институте, разбираемся в электронике, можем ремонтировать телевизоры! – Костя выдвигал общую версию для своих товарищей.

– Нафига? – Гриня уставился на Карася. – Я не могу их ремонтировать!

– И я не могу! – не сдавался Костя. – Зато они ломаются у офицеров. И нас не заберут «на лопату». Попадём все вместе в одну часть.

– Ага, вчетвером в одну часть! Было бы не плохо! – Джон, почесал мизинцем переносицу.

– В смысле «на лопату»? На какую ещё лопату? – Коля поморгал своими раскосыми глазами и шмыгнул носом.

– Когда меня шмонали, я слышал, как переговаривались «красначи». Они говорили, что там, куда нас везут – Управление Начальных Работ. На рытье котлованов лопатами! – пояснил Карась.

Сырой воздух проникал под брезент, машина прыгала по бетонке. От этой тряски всё нутро больно отдавало под рёбра. Было холодно и мокро.

– Да, что за дорога такая?! Асфальта нет?

– Тут всего одна дорога! Бетонная! Больше дорог нет! – приоткрыв один глаз, сообщил сопровождающий ефрейтор.

– Как нет?

– Так! Нет! Дорог нет, заборов нет! Тай-га! Кругом куда ни глянь!

– В смысле заборов нет? – Гриня удивлённо посмотрел на вояку.

– А зачем они? Куда бежать знаешь? В какую сторону знаешь? Вот то-то и оно! – солдат опять погрузился в дрёму.

– Вот это попали!

Дальше ехали молча. Выгрузились в странном месте. Посёлок, не посёлок, часть не часть!

Татлы – гласила надпись на дорожном знаке.

– Да… Правильно назвали! Полные ТАТЛЫ! – Джон присвистнул. – Здесь, что сель сошел?

Везде была сплошная «грязюка–муляка». Липкая жижа, покрывала всё вокруг. То, что называлось дорогой, ничем не отличалось от обочины.

“Дожди прошли”, – прокомментировал меланхолично ефрейтор.

Всех завели то ли в клуб, то ли в «Красный уголок» казармы. Поперёк стояли столы, за которыми сидели офицеры чином не ниже майора.

“Покупатели! Щас вас делить будут, – ефрейтор потянулся сладко, – по частям разберут и увезут”. Он улыбнулся, увидев испуганные взгляды и исправился: “В военные части распределят”.

– Как рабов на невольничьих рынках? – Коля беспомощно посмотрел на товарищей.

– Тебе то что? Ты к своим попадёшь! – Серёга серьёзно посмотрел прямо на Бутусова.

– К каким еще «своим»? – У Коли глаза расширились так, что черты лица стали почти славянскими.

– К башкирам, ясен пень! – Джон не удержался, засмеялся и ткнул того в бок локтем.

– Разговорчики! Называют фамилию, подходим к столам.

Офицеры читали личные дела, откладывали себе на стол, вызывали, задавали вопросы.

Только что в зубы не смотрели. План не сработал. И не мог сработать! Зачем в одной части четыре телемастера? Об этом никто даже не подумал!

Карася забрали и отвели в другую комнату. Там были такие же отобранные кандидаты. И вот уже другая машина, разрезая фарами тайгу, мчит его к месту службы.

– Ох! Чёртова бетонка! – простонал один из пассажиров.

– Отставить вспоминать рогатого, на ночь глядя! – пробурчал сопровождающий их прапорщик. Он тоже почему-то поехал в кузове.

– Пока эту бетонку построили, тут всех вспомнили и Бога и Чёрта! – он закурил.

– Почему?!

– Да потому! В сталинские времена тут ссыльные жили. Что-то типа ГУЛАГа. До тех пор в этих местах сами башкиры промышляли охотой. Заготовленную пушнину везли в Оренбургские степи и меняли на зерно или товары разные. А когда пришли солдаты, стали тянуть дорогу к горе Ямантау. Мы сейчас едем к подножию этой Злой Горы. Так они её называют. Так вот за световой день укладывают пару километров этой бетонки. А к утру глядь, половины нет. Мистика! Сразу не понимали, куда деваются плиты. Оказалось, что башкиры ночью грузили их на подводы и прятали в тайге. Так и маялись, пока не стали патрулировать всю дорогу. Потом жителей организовали, детей в интернаты. Стали строить посёлок. Теперь дорогу не разбирает никто. Да и ВВ-шники контролируют всё вокруг.