– Правда? – карие глаза загораются.

– Правда.

– Это становится интересным.

– Не вижу ничего интересного. Мне сейчас предстоит подготовить для него аналитический отчет. К счастью, папа сказал, что все обсуждения будут происходить через него.

– Тебе он так не понравился?

– Он и не должен мне нравится, Кэтрин.

Заглушив двигатель машины, не сразу выхожу из салона, сжимая руками руль до побелевших костяшек. Каждый раз, когда я приезжаю в это место, меня снова и снова окутывает противное ощущение разбитости. Чувство невосполнимой потери накрывает с головой. Но я заставляю себя открыть дверь и выйти.

Поднимаю голову к пасмурному небу, с которого вот-вот обрушится дождь, и вспоминаю, что в день похорон мамы тоже была похожая погода, нехарактерная для наших широт.

Взяв с пассажирского сиденья букет и маленькую коробочку, направляюсь по выученному наизусть маршруту.

Как всегда, сначала я навещаю могилу мамы и оставляю на холодной бетонной плите с ее именем ее любимые цветы. Постояв немного, направляюсь к другой могиле и останавливаюсь, напротив.

Опускаюсь коленями на траву и провожу пальцами по буквам.

– Привет, любимый. С днем рождения, – кладу рядом с плитой коробочку с лежащими в ней лимонными леденцами, которые он всегда обожал. А я же никогда не понимала его тяги к ним.

– Я так по тебе скучаю, Крис, – шепчу хриплым голосом.

Крис был моей первой и настоящей любовью. Я знала его еще с детства, как сына маминой лучшей подруги. Он был старше меня на пару лет. Но до лет пятнадцати он по какой-то причине ужасно раздражал своими поползновениями в мою сторону. А после смерти мамы он буквально вытащил меня из тяжелой депрессии. И я смогла разглядеть в нем что-то. А когда дала зеленый свет, быстро поняла, что по уши влюбилась. Мы начали встречаться, когда я окончила школу. В тот же год я лишилась с ним девственности. А в день окончания мной университета он сделал мне предложение, и мы начали готовиться к свадьбе. Но нам не суждено было стать семьей, потому что Крис погиб, разбившись на своем байке.

С тех пор раз в месяц я приезжаю на его могилу, чтобы побыть с ним. Никто не понимает, зачем я до сих пор это делаю, но я просто не могу не приезжать. Кажется, если я перестану это делать, я предам нашу любовь. Я до сих пор храню все наши фотографии и ношу кольцо, которое он подарил мне в день помолвки.

Просидев почти целый час, поднимаюсь на затекшие ноги и возвращаюсь к машине. Сев за руль, вздрагиваю, когда салон заполняет звук мобильного. Нажимаю кнопку на панели, и через колонки раздается бодрый голос Кэтрин.

– Привет. Как ты, подруга?

– Привет. Нормально. А ты? Как прошли вчерашние пробы?

– Хм…приглашаю тебя отметить вместе со мной. Я буду выступать в танцевальном мюзикле.

– Поздравляю, дорогая. Я знала, что так и будет, – искренне радуюсь за нее.

– Ты дома? Могу заехать за тобой.

– Нет…яяя…кхм…заезжала к Крису.

– Опять ты за свое, Вивиан?

– У него сегодня день рождения. Я не могла не приехать.

– Знаешь…я больше не могу видеть, как ты мучаешь себя. Я должна тебе кое-что рассказать. Через полчаса я буду ждать тебя в «Даймонде».

– Ладно. Я приеду, – от странных слов Кэтрин сердце заходится в ускоренном ритме.

Не помню, как доезжаю до места встречи. Всю дорогу я кручу в голове, что такого мне может рассказать подруга, и с каждой секундой сковывающее тело напряжение нарастает.

Когда вхожу в помещение ресторана, где мы раньше часто любили бывать с Кэтрин, нахожу ее сидящую за столиком у большого окна, выходящего на прогулочный променад.

Подруга встречает меня с улыбкой, обняв и поцеловав в щеку. На ее лице написано искреннее сочувствие.