. Звучит, не правда ли? Может быть, дело в природе этого народа хань?

– Ты думаешь? – задумчиво задал риторический вопрос иезуит.

– Почему нет? Ты думаешь, викинги хоть чего бы достигли, если бы сидели и млели от покоя? Да чего далеко ходить? Конкистадоры! Горстка безумцев бросилась через Атлантический океан и завоевала целых два континента!

– И многие из них погибли, – назидательно заметил Муцио.

– Все мы смертны, – безразлично пожал плечами Дмитрий. – Сколько живет простой селянин? Лет двадцать пять – тридцать? Счастлив ли он в спокойной жизни? Тяжелый труд, голод, холод, лишения, боль, унижения… вот, в общем-то, и вся гамма его житейских радостей. Еще есть женщины и вино. Но по любви он себе позволить жениться не может. Ведь за него все решает отец. Какая радость от жизни с женщиной, которая тебе противна? Что же до вина, то… много ли он его себе может позволить? Ведь он беден… Нравится вам эта сказка?

– Такова жизнь, – грустно пожал плечами патриарх.

– Если ее не менять. Если не пытаться наше «завтра» сделать лучше, чем «вчера». Всеми силами. Конечно, с людьми трудно. У них всегда сначала штаны дырявые, а потом бриллианты мелкие. Но как по мне – это неплохо. Такими нас сотворил Создатель. Что скривились? Или вы считаете его криворуким недоучкой?

– Что?! Нет! – хором ответили иерархи, вскинувшись.

– Хорошо, – произнес с холодной улыбкой Дмитрий. – Ступайте. И если вы союзники мне – посидите тихо. Ах да, Муцио, чуть не забыл. Я планирую перестраивать Успенский собор. Он слишком мал и неказист. Мне бы очень пригодился хороший архитектор. Дерзкий, но толковый. Ты не мог бы мне такого порекомендовать?

– Я напишу своим друзьям. Возможно, они смогут кого-то присмотреть.

– Буду благодарен.

Иерархи встали и, поклонившись, направились к двери, где, выходя, услышали едва слышный шепот Марины:

– Почему ты не хочешь им сказать про дары?

Они резко обернулись с очень напряженным видом.

Дмитрий недовольно скосился на Марину, а потом, прямо и очень жестко посмотрев на иерархов, произнес:

– Потому что Мельхиор[35] просил не спешить. А они еще не готовы.

– Дары? – попытался продолжить разговор Муцио, но государь не проронил ни слова, окинув его давящим взглядом. Впрочем, отвечать было и не нужно. Фантазия иезуита, думавшего все эти дни над причинами крайне странных поступков царя, сработала безупречно. – Дары? Мельхиор? О Боже! Ну конечно!

– Ступайте, – с нажимом повторил Дмитрий.

И два ошарашенных иерарха, поклонившись, вышли. И если иезуит буквально кипел от переполнявших его чувств и эмоций, то патриарх откровенно завис. Во-первых, он банально не знал имен, принятых в латинской практике для обозначения волхвов. А во-вторых, как-то не провел нужных ассоциаций у себя в голове… Для него все сказанное Дмитрием было бессмыслицей. Впрочем, ненадолго. Муцио уже через несколько минут все ему расскажет…

– Думаешь, их проняло? – поинтересовалась задумчиво Марина. Она ведь не случайно проговорилась, а вполне нарочно.

– Проняло. Мне даже интересно, как они теперь будут виться и что танцевать. Будет забавно, если объявят еретиком или пособником дьявола. Хотя на это они вряд ли пойдут, хотя бы потому, что это им не выгодно. Обоим. Муцио ладно. Без году неделя на Руси – ни влияния, ни связей здесь нет. Но Иов – он да, он станет теперь куда покладистей.

– Ты же понимаешь, что теперь дары нужно будет показать?

– Да. Понимаю. Но покажу только после войны. Если переживут. Очень надеюсь, что теперь, пусть и на время, они прекратят мне мешать из благих побуждений.

Марина посмотрела на него напряженным взглядом. Вздохнула. И, подтянув ноги на мягкий диван, прижалась, словно кошка.