Педантичность!

Скрупулёзность!

Трудолюбие! 

Умение глотать боль!

Она совершенна!

— Я не…

— У каждого есть цена, — перебиваю ненавязчиво, осторожно, ещё раз пробежавшись по ступне пальцами, и бережно надеваю туфлю, которую мне робко вручает девушка.

— Я не сплю с клиентами, — покраснев, Вера нервно освобождает ногу из моего хвата. Взгляд леденеет. — И если вам больше ничего...

А я надеялся. До последнего надеялся, что уступит. В груди отчаянно бьётся встревоженное сердце, в душе помойка.

— Ок, ничего, — ровно принимаю отказ: — Тогда ты свободна, — без спешки отсчитываю несколько купюр. — Это тебе — чаевые. Основная сумма на счёте, — поясняю безлико. — Ангелина в курсе. И да, Лиди мне позови, - наливаю стакан воды, горячительного, увы, больше нельзя. Я за рулём. И осушаю стакан, словно уже забываю об её существовании.

И правда забываю, ровно пока через пару часов не покидаю клуб. 

Тачка стоит немного дальше от входа, и пока иду — замечаю в переулке через дорогу какую-то мешанину из тел. Сопение, всхлипы, умоляющий девичий голосок, пререкаемый мужскими...

Не то чтобы в рыцаря любил играть, но проходить мимо беспредела — точно не моё. Да и не солидно как-то, в грязном проулке бабу тискать, и явно без её желания. Мне несложно — помогу, тем более раскидать ушлёпков дело плевое.

Что и делаю парой точных ударов. 

Сначала одного рывком за загривок отрываю от бабы, которую они зажимают между собой, хер его знает, что собираясь в такой позе делать — попугать если только! Махом к себе лицом прокручиваю, и мой кулак таранит его опешившую морду. Второй мудак даже не успевает среагировать толком на моё появление и потерю напарника, а я уже стою напротив него. Пьяного, туго соображающего, что происходит. 

Нас разделяет только девчонка… растоптанная, зарёванная, лицо в крови...

Мне хватает доли секунды, чтобы в зарёванном и запачканном кровью лице углядеть кто она.

Вера!

Ушлёпок её продолжает судорожно удерживать поперёк тела рукой, удерживая между нами как щит.

— Ты чё?.. — давится негодованием мужик. 

Мой кулак опережает его язык и собственную мысль, что можно было всего лишь пугнуть... Тварь бы с криками сбежала, сшибая углы и забыв о приятеле, который продолжает хрипеть на асфальте и харкаться кровью. Но нет… Это слишком невинный исход для таких мразей. Поэтому бью без жалости и сострадания, ломая кости и хрящи на харе опешившего мужика. Его словно тараном отшвыривает от Веры, а я с наслаждением наступаю на тварь, добавляя несколько ударов. Тёплая кровь приятно ласкает кулаки. Задним фоном повизгивает девчонка, умоляя остановиться, и только её увещевания даруют тваринам жизнь! 

Не уверен, что жизнь здоровыми и невредимыми, но, однозначно, когда я  из проулка уволакивал под руку рыдающую Веру, оба мудака ещё дышали/хрипели.

— Тебе в больницу нужно, — без деликатности придержав за подбородок, принудительно осматриваю Веру на повреждения. Светлые растрёпанные волосы смахиваю с лица, кручу её голову налево-направо, вверх, вниз…

Её несильно, но отделали — глаз немного заплывает, из носа кровь до сих струится, губа тоже разбита.

— Нет-нет, мне нельзя, — рьяно мотает головой малышка. — Не волнуйся, я сама, — закусив губу, избавляется от моего хвата за подбородок, заправляет лохмы за уши и потерянно оглядывается по сторонам, пока взглядом не стопорит на крытой остановке: — Мне недалеко… приглаживает порванную, заляпанную кровью блузочку.

Я чуть глаза не закатываю:

— А ну садись, — насильно впихиваю девчонку в свою машину.

— Я не хочу, — то ли тупая, то ли ещё не отошла от случившегося, но сопротивляется.