Несколько секунд нехитрых махинаций и я диктую маме адрес, который определился на Гугл-карте.

— Жди, мы скоро, — заверяет заметно успокоившаяся мать.

— Хорошо, — киваю и я. — Мам, — окрикиваю, пока она не сбросила вызов.

— Да?

— Прихвати мне сменную одежду, — осторожно прошу.

— Ты что… голая? — опять паникует мать, и я её успокаиваю:

— Не совсем, но не волнуйся. Ничего такого… Я потом расскажу, — сбивчиво заверяю.

Родители за мной приезжают в течение часа.

Говорить не надо, что мать едва в обморок не хлопается, когда открываю

дверь. Потом она, как заведённая, квохчет вокруг, пока одеваюсь.

— Нужно отсюда быстрее уходить! — торопит прочь.

Отец в квартиру не заходит, так и остаётся возле лифта — на площадке этажа.

А вот мама... всю квартиру успевает изучить. Не выгоды ради. У неё такой метод определения — психопортрет хозяина себе мысленно вырисовывает, по типу: пока мне свою берлогу — и я скажу кто ты!

— Страшный. Очень страшный человек здесь живёт, — бурчит, как заведённая, пока едем в лифте. Убегать, не попрощавшись было очень некрасиво, но я себе пообещала, что обязательно, чуть позже, Лютого отблагодарю. И извинюсь… Хотя записку короткую ему написала. Буквально семь слов: 

«Большое спасибо, что спас. Прости. И прощай!»

— Как ты вообще с ним решилась куда-то пойти? — хмурится мать. Отец мрачнее тучи. — Он же... волк! Одиночка! Он такой опасный, что не удивлюсь, если прожённый бандит и убийца!

Чего не отнять — мама зрит в корень. Хотя и я его только раз увидев, тотчас поняла — этого человека нужно обходить стороной! Вот только жизнь по-другому решила...

— Возможно, мам, — киваю в пол, — но он не сделал ничего плохо! Наоборот, он меня спас… — запинаюсь, ведь не рассказала всех подробностей, вернее, что была в стриптиз-клубе, и именно он меня заказал...

— Как бы то ни было — просто держись от него подальше! — уже сидя в машине, припечатывает отец, хотя до этого момент молчал, будто его не волновало, что со мной было. Косится хмуро… задумчиво, до сих пор под впечатлением моего избитого лица. 

— Я ему всего лишь хотела сказать «спасибо», — поясняю мысль. — Ведь некрасиво... вот так молча сбегать. И даже не поблагодарить, — озвучиваю резонно.

— Я сам всё решу, — отрезает папа. — А ты… лучше собой займись.

Тяжко вздыхаю и отворачиваюсь к окну — ну вот и нагулялась!

Но уже дома, за грустным разговором о рухнувшем семейном деле, к нам наведывается Виктор. Я, конечно, макияжем попыталась скрыть синяки и ссадины, но Зощенко словно знает, что меня нужно рассматривать внимательно и пристально. И делает это без деликатности и такта:

— Так и знал, что мозги у тебя куриные, — толчком за подбородок оставляет меня в покое. Лицо надменное, холод в глазах:

— Идиотка ты, Варя.

— Виктор, — одёргивает его отец, но Зощенко на него переводит тяжёлый, неуважительный взгляд:

— Что? — в тоне ни капли почтения. — Она была самым чистым пятном в вашей семейке, а теперь... даже она в дерьме. Я не женюсь на шлюхе/стриптезёрше! — фыркает с презрением.

— Я не шлюха, — шокированно выдыхаю.

— Это ты другим рассказывай, но на тебя теперь ни один уважающий

себя парень не глянет. За одну ночь ты умудрилась замараться по самое… — выплёвывает едко.

— Зачем ты так говоришь? — вступается мама.

— Как? — повышает голос Виктор. Словно не он у нас в гостях, а мы у него, и пришли о чём-то умолять. — Эта дура реально крутила задом в стриптиз-клубе! Её там видели! — чеканит Зощенко. — И слухи уже по всем друзьям пробежались. На какой чёрт мне нужна ваша грязь? Нет мозгов — её проблема! Я хотел вам помочь. Был готов терпеть её холодность, но теперь... я умываю руки. И не думаю, что вообще кто-то захочет с вами связываться! Дочери спасибо скажите!