- Почему пьедестал? - улыбаюсь сквозь слезы.

- Я туда забирался несколько раз и стоял как памятник, - вытягивает руку вперед Савва, напоминая скульптуру на главной площади. – Ну и прицепилось.

- А твои друзья? – охаю я, представляя как еще одна машина будет пробираться сквозь лес.

- Будут подъезжать, мы выйдем из укрытия, - кивает мой спаситель и, заглушив мотор, неожиданно проводит рукой по моей лодыжке. Пальцы собственнически скользят по коже и я чувствую, как тепло разливается по всему телу. До мурашек становится хорошо.

Вздрагиваю от легкого прикосновения и не хочу, чтобы Савва убирал руку.

- Да ты совсем раздетая, - недовольно бурчит он и выходит из машины. Открыв багажник, ищет там что-то и возвращается обратно с теплыми вещами.

- Надевай, - велит требовательно. – Это Лидкины штаны и флиска. У нее один рюкзак в тачку не влез. Ко мне поставили, - ворчит добродушно. - Вечно накупит всякого барахла. Багажник не закрывается.

- Она – твоя родная сестра? – переспрашиваю на всякий случай.

- Ага. На три года младше. Еще та кикимора. Но вы с ней подружитесь. Она спит и видит, чтоб я женился…

Лицо заливает жгучим румянцем, голова машинально опускается вниз. Стыдно-то как! Выходит, я сама напросилась.

- Все будет хорошо, Гуленька, - большим пальцем Савва приподнимает мой подбородок. Заглядывает в лицо. А потом накрывает губы легким поцелуем. – У нас все получится. Не бойся, девочка.

Ласковое «Гуленька» бьет по нервам и режет слух. Меня так никто никогда не называл. Может, потому, что в наших традициях не принято сокращать имена или заменять их уменьшительно-ласкательными формами. Или оттого, что в своей семье я была да так и осталась парией. Но всегда от родителей слышала лишь холодное «Гуля».

Слезы застилают глаза, а из горла рвется плач.

- Ну-ну, - кладет мне тяжелую ладонь на плечо Савва. – Не время раскисать, девочка. Одевайся. Я пока перекурю, - тянется он к бардачку. Но вместо сигарет достает наплечную кобуру.

Выйдя из машины, Савва становится спиной к машине и лицом к камню. Поправляет на широких плечах кожаные ремни. Опытным движением достает из-под мышки пистолет, щелкает затвором.

«Я даже не знаю, кто он?» - бьется в голове шальная мысль, пока стаскиваю с себя кеды. Голые ступни тот час же чувствуют холод, а поврежденная в детстве нога начинает противно ныть. Натягиваю штаны, куртку. Стаскиваю через ноги юбку и выхожу из машины.

- Ну вот, другой человек, - оказывается рядом Савва. Пожирает меня жадными глазами и на правах собственника тянется к моей макушке. – Это придется снять. Весь вид портит, - убирает с головы тонкую батистовую косынку. – Так-то лучше, - кивает, словно художник, сделавший последний взмах кистью. – А еще, - нахально расстегивает заколку. И мои тяжелые волосы каскадом падают мне на плечи. – Ты очень красивая, Гуля, - выдыхает мужчина. Осторожно проводит пальцами по моему лицу, намереваясь поцеловать. И спохватывается, когда в кармане пиликает сотовый.

- Где вы? Мы едем, - роняет коротко.

Улучив момент, подбегаю к скале. Кладу руку в давно знакомую гладкую выемку и прошу помочь нам выбраться и дать счастье.

- Гуля, пора, - окликает меня Савва, заводя двигатель. Плюхаюсь на пассажирское сиденье и закрываю глаза.

Машина резко сдает задом. Ломаются ветки, царапая красные бока, слышится как вылетают из-под колес камни.

- Пристегнись, - командует Савва, выезжая на трассу. Мигает фарами стоящему впереди внедорожнику. И тот, как по команде несется вперед, а мы за ним.

«Все будет хорошо», - успокаиваю саму себя. Вспоминаю каждое прикосновение Саввы, каждый его жест. И снова по телу бегут мурашки, стоит только подумать, представить…