Оборачиваюсь и вижу, что он сосредоточенно разглядывает покрытый мхом длинный плоский камень на краю опушки; маленькая позеленевшая табличка указывает место, обозначенное на туристической карте острова.

– Когда я пришел в рощу вслед за ним, он стоял, прижав ладони к камню, – сообщает Мэтью.

– Пришли вслед за ним? – Я не собиралась никого обвинять, просто в голосе звенит напряжение. Я вся напряжена.

От моих слов Мэтью коробит, он вновь быстро отводит взгляд в сторону. Джон неловко мнется на тропинке чуть позади. Выдавливаю улыбку:

– Нет-нет, слава богу, что вы так поступили, но…

– Ребенок брел по дороге совсем один. И явно нуждался в помощи. – Теперь уже в его голосе слышится укоризна. Что ж, понятно.

Я выпрямляюсь, стряхиваю с себя пыль.

То есть вы пришли и… Почему не увели Чарли отсюда? Мэтью почесывает щетину на подбородке.

– Говорю же, он стоял перед жертвенным камнем. А я оказался здесь буквально минуту, максимум две минуты назад.

Я в замешательстве моргаю. Как такое возможно? По моим ощущениям, я полдня пробегала в поисках Чарли, хотя, конечно, добираясь сюда пешком, Мэтью затратил больше времени. И все равно как-то все искривлено, будто время движется сразу и слишком быстро, и слишком медленно.

– Когда мы уже пойдем домой? – звонко спрашивает Чарли со своего места, и я, слава богу, осознаю, что нахожусь в настоящем. – Я хочу апельсинового сока.

Джон раскатисто хохочет.

– Вот вам пожалуйста: сперва он хотел увидеть камень, теперь хочет сока. Тайна раскрыта.

Набираю побольше воздуха – заставляю себя не повышать голос.

– Чарли, нельзя просто так уходить неизвестно куда. – Тянусь к нему, чтобы помочь подняться. Он обхватывает меня за пояс худенькими ручонками, прижимается всем телом, и мой гнев бесследно рассеивается. – И домой мы не пойдем – папа нанял для нас лодку.

Чарли вскидывает голову.

– Зачем нам лодка?

– Спокойно, спокойно, ему всего шесть. Чарли, ты же помнишь, мы отправляемся на каникулы, и сейчас мы всех задерживаем, поэтому…

– Я могу вас отвезти, – предлагает Джон, бросив взгляд на часы.

– Мы поедем на пикапе? – мгновенно оживляется Чарли. Он снова стал самим собой, глазенки горят.

Я оборачиваюсь к Мэтью, чтобы коротко и вежливо поблагодарить за заботу о Чарли, однако того уже нет, он удаляется из рощи другой, северной тропинкой. Провожая его глазами, я замечаю, как он на ходу погладил ствол дуба, точно поприветствовал друга. И только когда он полностью скрывается из виду, я позволяю себе выдохнуть.

В пикапе Чарли брыкается, не желая сидеть у меня на коленях, поэтому мы вдвоем втискиваемся на пассажирское место и старательно улыбаемся всякий раз, когда Джон притормаживает, чтобы поздороваться с жителями острова, которых встречаем по пути. Кажется, что мы уже в отпуске, едем к солнышку, оставив все плохое позади. С каждой новой кочкой мои плечи все больше расслабляются.

Чарли поворачивается ко мне, прижимается щекой к щеке.

– А дома можно выпить апельсинового сока? Ох, батюшки. Чарли, я же объяснила, мы не едем домой. Наши чемоданы уже на пристани. Мы сразу отплываем на…

– А вот и нет.

Я склоняюсь над ним, всматриваюсь в глаза. Сонное выражение в них сменилось железной уверенностью. Неужели и он заразился главным местным суеверием? Очевидно, кто-то забил ему голову этими глупостями. Наверняка Мэтью или деревенские ребята.

– С чего ты взял?

– Просто я знаю, что мы никуда не поедем. – Чарли пожимает плечами, но перспектива остаться не слишком его расстраивает. В отличие от прочих детей, которые сегодня с утра чуть не галопом неслись мимо нашего дома на пристань. И не похоже было, что они торопятся в предвкушении турпохода, нет, они будто от кого-то убегали.