Если смотреть на дом со стороны Москвы-реки, то слева от этих двух окон находились четыре окна квартиры одного художника, а его мастерская была в полуподвальном помещении под квартирой Алексеевых. В ней, по рассказам Игоря Алексеева, находились многочисленные портреты маршалов и руководителей партии. Аркадий Павлович, муж Людмилы Георгиевны, дружил с художником, и тот позволил провести параллельный с мастерской телефонный аппарат в их квартиру. Так у Алексеевых первых в доме появился телефон. Звонить, правда, было особо некому, но радовались все.

А годы летели. Исчезла Мыловарка, вслед за нею и Мухина гора с маленькими купеческими домиками, не одно десятилетие простоявшими в этом красивейшем месте. Им на смену пришли современные многоэтажки, и лишь знаменитый Сушкин дом, где жили Филимоновы-Алексеевы и где прошло детство поэта Терентия Травника, стоял до последнего, как молчаливый свидетель эпохи и хранитель многих тайн, о которых мы уже рассказывали в книге «Все дороги стекаются в Путь».

Мухина гора. Второй дом от набережной – Сушкин дом. Фото 1976 г.

Немного было развлечений у простых людей. Послевоенная жизнь была трудная и тяжелая и проходила все больше на работе, а «почаевничать» собирались только по выходным. В квартире Филимоновых нередко проходили чаепития с самоваром. «Очень я любила такие встречи, – пишет Людмила Георгиевна в одном из своих дневников, – когда к родителям приходили их друзья и родственники: Екатерина и Алексей Сизовы, тетя Катя и дядя Жора Рожковы, тетя Маруся и дядя Леша Симачковы, тетя Наташа, соседи Мария Ивановна Степанова, Клавдия Львовна Меньшенина, Пироговы, Чепелюки, Гусевы и другие. Народу собиралось немало».

От родителей Георгию Григорьевичу достался настоящий тульский жаровый медалированный самовар, от братьев Воронцовых, весом с треть пуда серебра. Вот Мария Васильевна всех и собирала. Растопит самовар на кухне щепой, надымит и всех зовёт пить чай. Пили с сахарком вприкуску. Сахар был кусковой или головками, а потому кололи его специальными щипчиками. К чаю подавали блины, варенье, кто-то приносил пироги. Пекли всем миром, а потом все выкладывали в таз, а то и просто на бумагу. Эту традицию чаепития всё с тем же самоваром Людмила Георгиевна продолжила и в своей семье. Аркадий Павлович сам переделал самовар в электрический, чтобы было удобнее. В домашних альбомах сохранилось немало фотографий с подобными чаепитиями.

Родная сестра Марии Васильевны Екатерина жила недалеко от Филимоновых, вот они и собирались вечерком почаёвничать, в лото поиграть.., да табачку понюхать. Был такой специальный нюхательный табак с ароматом мяты – «Махра нюхательная». Все садились за стол, насыпали табак в ладонь, захватив щёпоть табачка, подносили к носу, глубоко втягивали, а потом дружно начинали чихать, да с таким удовольствием и так громко, что выступали слёзы на глазах, и все вместе заразительно смеялись.

Сама Мария Васильевна работала в это время контролёром в метро на станции «Киевская» и через Бородинский мост ходила пешком на работу. Однажды её сбила машина, она сломала ногу, но кости неудачно срослись, и она до самой смерти ходила на костылях.

В своих произведениях Терентий Травник неоднократно обращается к теме времени: почему его важно ценить, дружить с ним, не тратить его впустую. Однако, как можно понять, бережное отношение ко времени и, в частности, к часам уходит корнями в детские годы, когда мальчика окружали эти молчаливые, серьёзные предметы. Часы всегда были в семье Филимоновых-Алексеевых, но активный интерес и заботу о них проявляли, в первую очередь, мужчины: вначале отец Людмилы, а затем и супруг.