Нравится ли мне быть зеркалом? Меня никто не спрашивал, когда родилась. Насколько я понимаю, это решается где-то там небесными силами, в которые кто-то верит, кто-то нет. Знаю только, что, когда родители поняли, что я зеркало (где-то лет в пять, когда обычно и проявляются «зеркальные» особенности), мама тут же собрала вещи и уехала жить в отель, получив пособие от Правления и телефон с защищённой выделенной связью, по которой мы можем общаться раз в несколько дней. С тех пор я её ни разу не видела.

Помню наши игры во дворе: она делала вид, что бегает за мной, а я хохотала и делала вид, что убегаю. В какой-то момент я резко останавливалась, чтобы она меня поймала и крепко прижала к себе. Иногда я жульничала и останавливалась чаще, чем бегала. Мне нравились её прикосновения (хотя сейчас я сомневаюсь: может быть, это ей они нравились, а я лишь отражала?). Помню её каштановые длинные волосы, которые щекотали моё лицо, когда она обнимала меня. Помню, как она называла меня «малышкой» и тепло улыбалась своей потрясающей улыбкой, которая предназначалась только мне. Ну и папе. Хотя папе она улыбалась как-то по-другому. Сейчас уже сложно вспомнить, как именно, но с высоты своего возраста (хо-хо, шуточки про возраст в твои тридцать лет, Кира, – это всегда прекрасно!) могу догадываться, что страстно, как-то с любовью, что ли.

Помню, как мама округлила глаза, когда я начала раздражаться рядом с ней во время одной из наших шутливых игр за секунду до того, как в комнату зашёл раздражённый папа и сообщил, что друзья снова перенесли тренировку по баскетболу. Помню её печальный взгляд, когда она говорила мне, что любит, на прощание. Грустный взгляд слегка зеркальных глаз, по которым было сложно определить цвет радужки. Да, моя мама тоже зеркало. Мне так многое хочется у неё спросить, обсудить. Хочется снова почувствовать её каштановые мягкие волосы на своём лице (её ли это цвет вообще или они крашеные, какие они на ощупь сейчас?). Иногда мне кажется, что я тогда сделала что-то не так. И если бы я могла это изменить, я бы никогда не показала своего как будто ниоткуда взявшегося раздражения, такого сильного, разрушающего, переполняющего меня и рвавшегося наружу. Но если бы от этого зависело, будет ли со мной сейчас мама, я бы наверняка сдержала бы свой порыв. Смогла бы.

Решила включить музычку, чтобы избавиться от внезапно свалившихся как снег на голову мыслей. Пусть это будет «All for you» Years&Years, лёгкая, ненавязчивая, какая-то жизнеутверждающая и радостная. Не то что слова «совершенно нежелательно» в моём новом посте.

Это был важный день, потому что в этот день я поговорила с Кирой, моей девочкой. Я отмечала в календаре все важные дни – так было проще жить и заниматься повседневными делами, надеяться и ждать. Мы созванивались дважды в неделю: по вторникам и пятницам в 19.00. По правилам, установленным Правлением, нам разрешалось разговаривать не более получаса, дальше связь беспощадно обрывалась без возможности перезвонить до следующего сеанса связи. Что может значить час в неделю для родных людей? Я записывала важные мысли в блокнот, чтобы во время разговора не забыть сказать и спросить обо всём, о чём хотела, без неловких пауз и фраз «что-то хотела тебе сказать, но забыла». Знаю, что Кира делала точно так же. И она так же, как и я, вносила наши телефонные разговоры в свой календарь и отказывалась от всего, лишь бы не пропустить разговор.

Помню, однажды она задержалась в институте и автобус не приехал по расписанию, так что она пришла домой только в 19.32. Наш сеанс связи был завершён, и возможности перезвонить, к сожалению, не было. Виктор мне потом рассказывал, как она вбежала домой, вся мокрая и растрёпанная, потому что бежала несколько остановок. Поняв, что опоздала, она закрылась в комнате. По словам Виктора, она была очень расстроена, хотя я знаю, что, возможно, это он был очень расстроен, а она лишь отражала её эмоции. Нам как-то не приходится выбирать, что чувствовать и в каком настроении пребывать. В следующий наш телефонный разговор она долго извинялась и плакала, а я успокаивала её и плакала вместе с ней. Даже не знаю, кто из нас первый начал. В тот раз мы мало что обсудили из списка, записанного в блокнотик, но зато сказали друг другу много важного и ценного.