Геворкян: Но бывают какие-то праздники, инаугурация…

Песков: Поверьте мне, все праздники вся семья собирается вместе, это обычная нормальная семья.

Геворкян: То есть вы считаете нормальным, что мы не знаем, как выглядят дочки Путина?

Песков: Я считаю, что это более чем нормально. Это позволяет им жить нормальной жизнью.

Геворкян: А другие дети других президентов не живут нормальной жизнью, если они присутствуют, например, на инаугурации папы?

Песков: Знаете, один какой-то президент – глава одной семьи, а Путин – глава своей семьи, и он принимает в отношении своей семьи решения, которые он считает нужными.

Макеева: Послушайте, он теперь не просто премьер – он кандидат в президенты. Совершенно верно?

Песков: Нет.

Макеева: Как нет? Он не будет, уже передумал? Сенсация?

Песков: Он еще не кандидат в президенты, ему надо формализоваться в этом качестве.

Макеева: Тем не менее мы живем в такую эпоху, когда довольно трудно себе представить эту ситуацию: работают ли дочки Путина, учатся ли, на чем ездят сейчас, как они выглядят – никто себе даже не представляет.

Песков: Ну и слава богу.

Макеева: Не знаю, насколько слава богу. Но это очень нетранспарентно в эпоху глобализации, и открытости, и демократии, которая (во всяком случае, вы так считаете) присутствует в нашей стране. Это такой византизм, и он довольно сильно изумляет. Будет ли Путин в качестве кандидата в президенты менять эту ситуацию?

Песков: Во-первых, слово «византизм» вряд ли применимо к этой ситуации. Византизм означает борьбу за власть, как правило, с использованием отравляющих веществ.

Макеева: Византийские нравы я имела в виду.

Песков: Начну с отвлеченного. Если в такой беседе мы так сразу начинаем внедряться в личные темы и говорить про дочек Путина – то, значит, все хорошо у нас в стране.

Геворкян: Все остальное отлично, вы имеете в виду?

Песков: Все спокойно, достаточно предсказуемо, на удовлетворительном уровне и с позитивной динамикой на будущее. Это маленькая ремарка. Теперь, непосредственно отвечая на ваш вопрос. В президенты (если будет Путин формализован в качестве кандидата) будут выбирать как одного из кандидатов не семью Путина, а Путина. И голосовать будут не за дочек Путина, а непосредственно за него. Поэтому еще раз повторяю: это его неотъемлемое право как главы семьи – поддерживать именно тот режим открытости в отношении семьи, какой он считает необходимым.

Геворкян: Просто все привыкли, что публичные фигуры и есть публичные. Это его крест, крест публичной фигуры. Его просвечивают насквозь, его жену, детей…

Песков: Вы считаете, что он несет недостаточно тяжелый крест?

Таратута: Мы говорим о протокольных съемках, которые видим.

Песков: Протокол – это не догма, а руководство к действию.

Таратута: Четкое представление.

Монгайт: В 2006 году, как мы знаем, был заключен знаменитый контракт с компанией «Кетчум», которая занимается политическим пиаром. В каких действиях и в каких поступках «Кетчум» консультировала правительство и, возможно, Владимира Владимировича?

Песков: В самом начале 2006 года, когда был саммит «восьмерки», мы начали работать с компанией «Кетчум». Выбиралась она, поскольку, скажем так, основным заказчиком все-таки была одна коммерческая структура, коммерческий банк…

Геворкян: То есть не Кремль напрямую?

Песков: Нет. Бюджетные деньги не использовались и не используются. Это был коммерческий банк. Естественно, он заинтересован в поддержании позитивного инвестиционного фона, имиджа страны, потому что когда компании наши действуют за рубежом – все, что они делают, так или иначе проецируется на имидж России, и наоборот. Поэтому как такового тендера, знаете, как по 94-му закону, который все критикуют, не было. Я вам расскажу, откуда взялся «Кетчум». Мы тогда просто взяли первую десятку крупнейших международных PR-компаний, и со всеми вступили в переговоры. Все приготовили материалы, предложения. Больше всего подошла та стратегия, та тактика и, главное, та международная инфраструктура, которая была предложена компанией «Кетчум». Компанию выбрали и начали с ней сотрудничать. С ней и коммерческая структура сотрудничала, и мы, тогда еще в бытность работы в Кремле.