Наташа получила диплом и, чтобы не заниматься домашними делами, поступила в аспирантуру, пользуясь покровительством поклонника – доцента из института.

Семейная жизнь в конце концов дала трещину.

Дядя и тётя развелись, и Илья стал жить в коммуналке в одном из арбатских переулков.

Он ушёл с завода и профессионально занялся фотографией. Я, конечно, тоже увлеклась и приходила к нему в лабораторию печатать снимки. Благодаря ему, я никогда не расставалась с фотоаппаратом, а теперь – со смартфоном. Снимки – это свой взгляд на мир вокруг, чудесные открытия, кладовая личных впечатлений и памяти, доказательства наполненности жизни. Водил меня Илья и в музеи, и на интересные выставки. Подсказывал, что смотреть и читать. Как-то раз дал почитать ксерокопию книги Вересаева 1937 года «Спутники Пушкина». На каждой странице в ней были напечатаны имя персонажа, его портрет, краткая биография и, наконец, взаимоотношения с Пушкиным. Книга произвела на меня впечатление: биографий было так много, что на этом материале явственно проявлялась неслучайность жизненных событий в судьбах людей, неотвратимость поступков и их последствий.

Илья – интересный человек, эрудированный собеседник. Однако наладить свою семейную жизнь у него так и не получалось, несмотря на несколько попыток. По его словам убедительно выходило, что у каждой женщины были свои недостатки.

Я за него переживала. Однажды решила познакомить его с хорошей умной женщиной, моей соседкой. И вдруг поняла, что у них ничего не получится, ведь дело не в женщинах, а в нём самом. Размеренная жизнь с понятной и понимающей его женой для такой личности, как Илья, скорее всего, становится пресной. Его первая жена была яркой и непредсказуемой. Ему была нужна такая же, чтобы надо было за неё волноваться, может быть, даже удерживать на поводке, чтобы не сбежала, и всегда быть в напряжении.

Ушла из жизни его мама, моя бабушка Розина. Для нас это была большая потеря. Мне её до сих пор не хватает. Илья приобрел кооперативную квартиру на окраине Москвы, но комнату терять не хотел и предложил мне в нее прописаться. Мне идея не понравилась. Я с мамой жила в кооперативной малогабаритной двухкомнатной квартире с шестого класса и в коммуналку переезжать не хотела. Дядя стал меня убеждать просто прописаться – на будущее, как запасной вариант.

«Я буду её сдавать за десять рублей в месяц, а ты даже налог платить не будешь, – объяснял он. – Такая сумма налогом не облагается».

Я согласилась, поскольку в моей жизни, вроде, ничего не менялось, а Илья получал моральную поддержку.

Однако, все кончилось неприятностями: через несколько месяцев меня вызвали в налоговую службу, чтобы выяснить, почему я не плачу налог за сдачу комнаты. После моих объяснений инспектор сказал: «Я вам верю, но ваш дядя сдает комнату не за десять рублей».

После этого случая Илья стал уговаривать меня пожить недолго в коммуналке, убеждал, что такую замечательную комнату – с эркером, с лепниной на потолке – он сумеет быстро сменять. Я уступила, немного пожила на новом месте. Илья сменил комнату на другую – на Садовом кольце.

Я вышла замуж. Жизнь переменилась, у меня появились другие обязанности, родственники, сменились приоритеты. Илья перестал занимать привилегированное место в моей жизни. Мы с дядей почти перестали видеться.

Очередные наниматели его комнаты не поладили с соседкой, та пожаловалась в милицию. Меня вызвали и пригрозили, что если я не буду сама жить в своей комнате, то меня из неё выпишут, и я лишусь прописки в Москве. Я сказала дяде, что под угрозой выписки не разрешаю далее сдавать эту комнату. Произошёл крупный разговор и ссора, в результате которой я не захотела и не смогла с ним больше общаться. Когда-то ещё в школе одноклассница мне сказала: «Ты хороший человек, но очень принципиальная». Видимо, она была права.