Гусев слегка замешкался, отстегивая ремень безопасности, и теперь оказался чуть сзади, в роли прикрывающего. А Женька с криком: «Всем стоять! АСБ!» уже прыгнул в центр драки. Но услышали его далеко не все. Поэтому какой-то умник, решив, наверное, что не хрен тут делать всяким пацифистам-разнимающим, замахнулся, опасно целясь выбраковщику в голову. Женька вроде бы отреагировал, но мимо уже просвистело несколько иголок, и драчун в момент скопытился.

– АСБ! – проревел Гусев, выходя на свое законное место – вперед.

– Всем стоять!

– Ты что же это, гад… – прошипел ему в ухо с трудом узнаваемый голос. – Ты же меня чуть не зацепил! Хотел и меня тоже?! Не попал, да?

Гусев оторопело повернулся к ведомому. Тот стоял весь в поту и трясущейся рукой поднимал игольник.

– Заболел? – спросил Гусев ласково, внутренне обмирая.

– Я тебе больше не позволю… – пробормотал Женька. – Не будет у тебя второго раза… Хватит и Костика!

– Женя, опомнись! – попросил Гусев, машинально отмечая, что обрадованные заминкой водители прячутся по машинам в надежде по-тихому смыться. – Женя, этот придурок хотел ударить тебя. Я его снял. У меня не было другого выхода, я выстрелил из-за твоей спины. Это нормально, мы же всегда так делали. Ты все эти годы стреляешь из-за меня – и ничего. Успокойся, Женя…

Он сделал шаг к ведомому, совершенно невольно, искренне желая объясниться, и как оказалось – напрасно. Рука с игольником дернулась. Гусев упредил это движение – они выстрелили почти одновременно. У Гусева две иголки застряли в обшивке «комбидреса», а одна впилась в рукав, по случайности не оцарапав кожу. Женька получил столько же попаданий, но все – в плечо, и рухнул на асфальт.

И ушел из жизни Гусева навсегда.

Позже ему объяснили, что это было закономерно. Его правый ведомый страдал теми же комплексами, что и сам Гусев, но в куда более острой форме, почти болезненной. Он чувствовал себя комфортно только в составе хорошо притертой тройки, и именно на месте ведомого, прикрывающего. Нелепая трагическая потеря одного из коллег больно ударила по мироощущению выбраковщика и заставила искать виноватого. Разумеется, виноватым в разрушении тройки оказался Гусев, который мало того что проморгал Костика, так еще и собственноручно подстрелил его.

На этот раз наказывать Гусева не стали. Он просто угодил в резерв. С ощущением жуткой вины, дикой растерянности, полной беспомощности. И уверенности, что все в Центральном смотрят на него косо. Ни понять не могут случившегося, ни простить.

Наверное, так оно и было на самом деле. Но теперь его вроде бы простили. Кажется, приняли обратно в семью.

И уж с нынешнего своего ведомого он пылинки будет сдувать.

Страна ужаснулась, но популярность Влада, как это ни парадоксально, росла, уже приобретая характер массового психоза. Такое положение дел – сочетание любви и страха – как нельзя лучше соответствовало его планам.

Трое молодых людей, пытавшихся удрать от Валюшка, молчали на предварительном допросе как партизаны. Хотя нелепая попытка бежать выдала их с головой: честный и психически нормальный человек не кидается на сотрудника АСБ. Агентство вообще редко задерживало невиновных, а уж тем более – надолго. Один укольчик – и сразу ясно, есть у тебя скелет в шкафу или придется извиняться да еще приплачивать за беспокойство. С тех пор как страховщики стали вносить в полисы графу «моральный ущерб от ошибочного задержания», трудовой народ перестал бояться Агентства напрочь – лишь бы спать не мешало. Да и АСБ, в свою очередь, старалось быть как можно незаметнее. Период громогласной борьбы с теми, «кто мешает нам жить», давно миновал.