– Не буду, Виктор Степанович.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Старик крепко пожал ему руку и открыл дверь.

– А! Чуть не забыл! – хлопнул себя по лбу Алексей и, протянув руку, достал с заднего сиденья красивую деревянную трость: – Вот, это тоже вам.

– Спасибо, Лешка! Спасибо тебе за все. А теперь езжай, не жди меня.

С этими словами старик, кряхтя, выбрался из автомобиля. Резкий порыв ветра чуть не сбил его с ног, но он устоял. Первый шаг дался ему с большим трудом. Опираясь на трость, старик поглубже натянул на голову цилиндр и неуклюже зашагал по дороге родной деревни. Шаг, еще шаг. Виктор Степанович поднял голову и посмотрел на небо. Очередная молния прочертила кривой зигзаг и тут же исчезла, уступив место следующей.

– Я иду к тебе, – прошептал старик и улыбнулся грозе.

Алексей сидел в машине, положив руки на руль, и смотрел вслед уходящему старику. И видел, как с каждым шагом его походка становится все увереннее и свободнее, как расправляются плечи, как поднимается выше подбородок и трость стучит о землю все резче и резче. Алексей положил голову на руки и закрыл глаза.

А старик шел по улице и смотрел на грозу тем самым спокойным, уверенным и торжествующим взглядом. В один момент он заметил какое-то движение справа. Повернув голову, он увидел, что в дверях одного из домов стоит мальчишка и смотрит на него широко открытыми глазами. Старик улыбнулся ему и уже через несколько секунд скрылся за углом дома. Он шел навстречу грозе так, как будто шел на встречу к своей любимой подруге. Не хватало только цветов в его руке.

Обсуждение нового закона не утихало на протяжении нескольких лет. Люди разделились на два лагеря и ночи напролет только и делали, что спорили на кухнях о том, справедлив он или нет. Но, когда появились первые данные о значительном снижении преступности в стране, количество людей в лагере сторонников закона заметно увеличилось.

Сам закон был предельно логичен, но все же несколько необычен для современного человека. Дело в том, что после его подписания каждый гражданин страны получил право на одно ненаказуемое уголовное преступление. Другими словами, любой человек один раз в жизни мог ограбить или даже убить другого человека. После этого данные преступника заносились в общую базу и на этом все заканчивалось. Но был один важный нюанс. За любое повторное преступление человек отправлялся за решетку на тридцать один год. Неизвестно, откуда они взяли это число и почему выбрали именно такой срок заключения, но тем не менее закон был опубликован именно в таком виде. Если гражданин, уже использовавший свое право на преступление, воровал из супермаркета огурец или, к примеру, ломал кому-нибудь руки в пьяной драке, он отправлялся в тюрьму. На тридцать один год – и ни днем меньше.

Противники закона приводили доводы о том, что это положит начало жуткому беспределу, ведь большинство тут же захочет воспользоваться своим правом и страна утонет в крови людей, которые просто были кому-то неприятны. Сторонники парировали, напоминая о том, что у каждого пострадавшего обязательно найдется знакомый, который захочет отомстить за своего друга и точно так же воспользуется правом на преступление. А этот факт охладит любого, заставив несколько раз подумать над тем, стоит ли рисковать своей жизнью ради какой-нибудь глупой обиды.

– Что ты думаешь о новом законе, Ник? – размешивая ложкой сахар в чашке с дымящимся кофе, спросил мужчина и бросил быстрый взгляд на молодого человека, сидевшего напротив.

– Я не знаю, – произнес тот.

– Не знаешь? – усмехнулся мужчина. – А мне кажется, что эти тупицы в правительстве совсем с ума посходили. Разве нормальному человеку может прийти такое в голову? Да и вообще, неужели они совсем не боятся за свои жизни? Странно, что многие из них до сих пор живы.