При освобождении территории Латвийской ССР советскими войсками в 1944 г. местные нацисты стали массово попадать в плен. Большая часть военнопленных освобождалась от наказания и призывалась в Красную армию. Тех, кто совершил тяжкие преступления, судили по советским законам. Осужденных отправляли главным образом в трудовые лагеря.

В августе 1944 г. за поддержку населением республики нацистского режима и массовое уничтожение местными нацистами советских граждан в годы немецкой оккупации из состава Латвийской ССР был изъят и передан в состав РСФСР Абренский (бывший Пыталовский) район.

Отметим, что население Латвии в этот период не подвергалось депортациям в Сибирь, Казахстан или Среднюю Азию, как это было сделано с крымскими татарами, чеченцами, ингушами, калмыками, балкарцами, карачаевцами, черкесами, которые также массово переходили на сторону немцев и участвовали в расправах над красноармейцами и мирными советскими гражданами. Латвийская ССР не была также расформирована, как это было сделано руководством страны с Калмыкской АССР, Чечено-Ингушской АССР, Крымской АССР, Карачаево-Черкесской АО.

Очевидно, решающую роль в этом сыграло то обстоятельство, что значительная часть латышей поддерживала «красный» проект и воевала на стороне Красной армии с немцами в составе отдельного 130-го Латышского стрелкового корпуса, в партизанских отрядах, в подполье.

На завершающем этапе Великой Отечественной войны часть латышских нацистов бежала на Запад и там укрылась от возмездия советского народа. Часть латышских нацистов была пленена Красной армией в Курземском котле. Эти нацисты попали в советские фильтрационные лагеря. Большинство из них после проверки были выпущены на свободу. Виновные в совершении военных преступлений и в уничтожении мирных жителей были осуждены и отправлены в советские трудовые лагеря. Таких насчитывалось около тридцати тысяч человек. То есть нацистским преступникам присуждали только исправительные работы.

Масштабная денацификация латвийского общества не проводилась, о чем я уже упоминал в разделе, посвященном учебе в Латвийском университете.

Как объясняли мне потом в аппарате ЦК КПЛ высокопоставленные работники тех лет, власти не хотели обострять политическую обстановку в республике. После войны около двадцати тысяч латышских нацистов ушли в подполье и стали антисоветскими партизанами – «лесными братьями». Они убивали коммунистов и советских работников, учителей, грабили мирное население. Жертвами были главным образом жившие на селе «красные» латыши. Но местные коммунистические власти не хотели уничтожать укрывавшихся в лесу нацистов, а старались вывести их из леса и реабилитировать.

В 1947 г. первый секретарь ЦК КПЛ Ян Калнберзин и глава правительства Вилис Лацис обратились к руководству СССР с письмом, в котором просили досрочно освободить осужденных ранее латышских нацистов. Просьба обосновывалась тем, что не хватает рабочей силы для восстановления народного хозяйства республики. Приводился также устный аргумент, что проявленная мягкость по отношению к уже осужденным нацистам позволит ослабить расширяющееся движение «лесных братьев».

Таким образом, руководители республики встали на национал-коммунистические позиции – поставили интересы своего этноса выше интересов всего советского народа, боровшегося с нацизмом за свое существование в годы войны и строго наказывавшего предателей после победы. Партийное руководство России, Белоруссии и Украины не могло даже осмелиться поставить вопрос о прощении нацистских преступников, принадлежавших к их коренным этносам. Все коллаборационисты без разбору получали как минимум 6 лет ссылки в трудовые лагеря.