Ночь за окном полоской голубой

Блестит предчувствием очередного лета

И вот опять, наедине с рассветом,

Я – без тебя – беседую с тобой…

Что годы мне? Всего лишь полукруг

Бредущей в небе солнечной дороги

Я так устал к себе быть слишком строгим.

Я так хочу, чтоб было все – и вдруг…

Ни в яви, ни во сне не попрошу

Часов песочных развернуть теченье.

Но первое твое прикосновенье

Мне не забыть, покуда я дышу…

Я не посмею больше вспоминать,

Как в омуте разбросанной постели

Пьянил сильней русалочьего хмеля

Зеленых яблок терпкий аромат.

Я не скажу ни слова про весну,

Где были в кровь искусанные губы,

И поцелуй – то ласковый, то грубый —

Гнал вниз по телу жаркую волну…

О юности ушедшей не скорблю:

Нельзя ее считать своей потерей…

Был взгляд прямой, без страха: «Веришь?» «Верю!»

И жадный шепот: «Любишь?..» «Да, люблю!..».

Под звук колес рождался рваный ритм

И лязг железной незакрытой двери

«Любовь… Любить…» и – «Верю… Веришь… Верить…»

Стучало пульсом бесконечных рифм…

Вину случайную как можно искупить?

Ошибку глупую вовеки не исправить…

Но Верить так легко себя заставить

Когда безумно хочется Любить…

Как острый риф – под днище кораблю,

Как стон в ловушку загнанного зверя —

Из писем строки: «Больше мне не веришь?».