– Это странно, – согласилась Фэй. – Раньше их казна всегда пустовала.

– Именно. Хотелось бы мне знать, откуда они его взяли. Также им удалось нанять «Вольных странников», а всех остальных, менее ценных, забрал себе Архипелаг.

Ой темнишь. Как же могло выйти, что ты, ещё в прошлом году зная про намечающуюся войну, всё это время сидел сложа руки, пока другие уводили наёмников у тебя из-под носа?

– Я удивлена лордом Весте, – переменила тему Фэй после того, как они оказались в королевских покоях, вне досягаемости чужих ушей.

– Почему? – отец подошёл к большому аквариуму на низком круглом столике в углу. Она только сейчас его заметила. Надо же, взял с собой. Да он любит своих рыбок больше, чем жену.

– В день, когда большая часть ваших вассалов отвернулись от вас или, по крайней мере, так и норовят послать на помощь не всю свою силу, он – он! – повторила она с отвращением, – является к вам лично и обещает гораздо больше, чем должен. Притом, что уж кому как не ему сейчас сидеть в своей неприступной Кроне, радуясь вашим неприятностям с кубком пунша в руках. О, я уверена, что он с удовольствием увидит падение нашего Дома, он нас ненавидит и мечтает возродить старую державу своего рода, вам ли не знать. Если вы проигрываете сейчас, то он легко сможет осуществить свою мечту. Да даже его столица называется Кроной, Разжигающий его забери! – Фэй оперлась руками на стол, дожидаясь, пока отец соизволит отреагировать.

Её экспрессия его не особенно тронула, казалось, он и не слушал вовсе, вместо этого с чем-то до странности похожим на умиление наблюдал за обитателями аквариума: ярко-синими и пурпурными рыбками с жёлтым задним плавником; вытянутыми, в чёрно-зелёную полоску; красно-белыми, ужасно колючими на вид; венцом коллекции, вероятно, была большая и очень толстая рыбища красно-золотистого окраса. К стенкам крепились полупрозрачные красные улитки, на дне лежали несколько почти плоских бело-коричневых раковин, а из гротика среди ярких разноцветных рифов виднелись клешни бледно-голубого рака. На поверхности воды мятыми комками плавали синеватые водоросли.

– В этом-то он точно не виноват, – спокойно ответил король наконец, легонько постукивая пальцами по стенке аквариума. – Знаю, ты терпеть не можешь Весте и потому несправедлива к нему, – Фэй попробовала было возразить, но он остановил её взмахом руки. – Сейчас я с тобой согласен – меня тоже удивила его чрезмерная услужливость. Особенно в свете наших с ним давних… затруднений.

Она поправила волосы:

– Ваши затруднения в прошлый раз могли окончиться для вас большими неприятностями. А ваши неприятности – мои неприятности. Он опасен, и становится всё сильнее с каждым годом. Эти браки, союзы…

– Ничего опасного, – прервал её отец.

– И всё-таки, мне кажется, что за ним надо пристально следить.

– Разумеется. Он ни одного шага не ступит без моего ведома, в этом ты можешь быть уверена. Я знаю обо всех его планах. Это не твоя забота, у тебя будет другая.

– Помню. У вас есть ко мне какое-то дело, и сейчас вы наконец-то соизволите о нём рассказать.

– Да, – он вернулся к столу и взял один из больших пергаментных свитков из стоявшей рядом плетёной ивовой корзины, – смотри, – пергамент оказался картой юго-запада Эставалля. – Ты должна отправиться сюда, – указательный палец короля с массивным перстнем, сверкающим тёмным рубином, опустился на границу с Гелре, – там встретишься с кем-то из Оденфи.

– Их стало так много нынче, что всех и не упомнишь, – проворчала Фэй.

– Король Филипп послал свою кровь, и я должен сделать то же. Ты понимаешь, что это значит?