Наоми была именно тем человеком, в котором нуждалась синагога. Он не планировал предлагать потенциальным прихожанам лекции о любви и сексе до того момента, как узнал, что она преподает без живой аудитории. Но при взгляде назад идея организовать обучающий курс казалась ему превосходной. Семинары об интимной жизни в современном мире, которые смогут зажечь искру возрождения Бет Элохим.

– Есть вероятность, что это не сработает, – заметила она, словно прочитав его мысли. – Я о твоем обнадеживающем видении предмета. Люди боятся порно.

– Да. Ну, еще люди боятся религии.

Жизнь была намного проще, когда он был просто Итаном Коэном, рассеянным учителем физики.

– Хочешь сказать, что это делает нас представителями противоборствующих сторон?

Ее стоицизм вызвал у Итана улыбку.

– Я могу работать в условиях возможной неудачи, если ты, конечно, тоже.

Наоми прикусила нижнюю губу. Итан позавидовал ее зубам, способным касаться этих губ.

– Мне не привыкать.

За время их молчания в его груди начало расцветать что-то абсурдно обнадеживающее.

Глаза Наоми сузились, словно она почувствовала и это.

– Если ударишься в лирику о божественном вмешательстве, я тебя поколочу.

– Меня еще никогда не колотили, – парировал он весело.

– Оно и видно. – Ее глаза сверкнули в темноте.

Итану показалось, что он близок к тому, чтобы расположить ее к себе. По крайней мере, сегодня.

Скрестив ноги, Наоми вновь приняла нетерпеливую позу.

– Почему предмет семинара связан с интимной жизнью?

Итан задумался, существуют ли люди, которые находят спор с Наоми напряженным, а не увлекательным. Ему всегда нравились вопросы на засыпку.

– Интимная жизнь – наименьший общий знаменатель между популярными веяниями и тем видом общины, которую я хочу создать в Бет Элохим. Это единственная доступная отправная точка, приходящая на ум, когда думаю об одиноких молодых людях.

– Потому что вся молодежь сексуально озабочена?

– Потому что, – сказал он, избегая этой темы как чумы, – мы оставили общинное поселение наших предков, мигрировали в большие города, а теперь страдаем.

– Говори за себя, – пробормотала Наоми себе под нос.

– Как только я встретил тебя, – продолжил Итан, – задумался, каким образом нынешние версии близости и любви выглядят относительно иудаизма. Если мы сможем ответить на этот вопрос или хотя бы немного приблизиться к ответу, это будет настоящей революцией.

– Тебе что-нибудь говорит выражение «твое эго такое большое, что не помещается в штанах»?

– Да. Веришь или нет, даже раввины понимают шутки про члены, – ответил он невозмутимо и тут же расплылся в улыбке, увидев проблеск удивления на ее лице.

Ему нужно приучить себя перестать ей улыбаться. Еще подумает, что с ним что-то не так из-за того, что он не может держать рот закрытым.

– Содержание семинара можно сделать весьма разносторонним, – он попытался вернуть разговор в деловое русло. – Я доверяю тебе разработку серии лекций с учетом особенностей публики и того, чего мы пытаемся добиться.

– И наша цель – это… помочь молодым людям обрести религию? – сказала она таким тоном, словно его миссия – дохлый номер.

Утверждение было правдивым, но не полностью. Пытаться исправить мышление Наоми – вероятно, не лучшая идея, но он понимал: чтобы заручиться ее поддержкой, ему надо хотя бы постараться разъяснить ей все. Его рабочий лексикон был полон обманчивых словечек, таких как «вера», которые имели бесконечно сложные определения. К счастью, Итан был прагматиком по натуре и реалистом в силу опыта.

– Все проще, чем кажется. Я хочу дать людям основания верить. В себя, друг в друга или в нечто большее.