— Ну, не забрал же, — огрызнулся Хью. Но в его глазах мелькнуло такое ненасытное выражение, что Мэл в ужасе поняла — он отдаст и Алисию, если Стоун ему это предложит.

— Какой же ты подлец! — прошептала Мэл в ужасе. — То есть, если что—то… что—то со мной случится, если я погибну — ты ее отдашь взамен?!

— Вот и постарайся, — сварливо отозвался Хьюберт, — чтоб с тобой ничего не случилось! Будь паинькой и исполняй все, что велит этот красавчик. Ты же всегда мечтала, чтоб у тебя был красивый муж, не то, что я! — он внезапно вышел из себя. — Все эти журнальчики с томными красавцами на глянцевых страницах! Я до них не дотягиваю, уж извини! А Стоун словно с разворота сошел! Так что чем ты недовольна, я не пойму! Ублажишь его, как ему надо, и все будут довольны!

— Я не смогу жить здесь, с тобой, после всего этого, — горько выдохнула Мэл, и Хьюберт покраснел от злости.

— Как будто я смогу жить с тобой после того, как!.. — выкрикнул он желчно. — …как ты Ты что думаешь, ты кому—то нужна будешь после того, как он с тобой развлечется?! Мне уж точно нет! Так что ты здесь можешь и не жить, а мне здесь очень даже хорошо будет и без тебя!

— Ты не имеешь права воспитывать Алисию, — прорычала Мэл, и Хью гнусно усмехнулся.

— Гулящая мать  — уж тем более, — мстительно ответил он. — Я всем расскажу, что ты сбежала… со своим любовником. Ни один суд тебе ее не отдаст! Да и я могу запросто продать дом и уехать куда—нибудь!

Все эти гадости Хьюберт говорил с  мстительной радостью на лице, словно хотел за что—то отомстить Мэл, сделать ей больно, унизить ее… вероятно, потому что сам себя чувствовал последним говном и желал уничтожить ту, которую продал и предал.

— Нет—нет—нет! — холодея, пробормотала Мэл. — Ты не сможешь этого сделать! Ты не посмеешь этого сделать! Я… я никуда не поеду, если так! Я заберу у тебя ребенка и подам на развод! И разбирайся со Стоуном сам, как знаешь! Можешь сам его ублажать!

— Я?! — расхохотался Хью. — А ты не собираешься с ним рассчитаться? За те шмотки, которые носишь? За еду, которую ешь?! Если ты уйдешь отсюда, то уйдешь голой! Без гроша в кармане! И любой суд отдаст дочь мне, потому что ты не в состоянии ее содержать!

— Отдаст тебе, чтобы ты торговал ею налево и направо?! — закричала Мэл. — Никогда!

Словно зловещий призрак, в дверях появился Стоун. Перепалка между супругами не ускользнула от его внимания, он холодно оглядел с ног до головы обоих, и Мэл снова ощутила  жуткое ощущение падения в пропасть под действием этого жуткого немигающего взгляда.

— Мне казалось, — произнес он зловеще, — что мы договорились на спокойном и цивилизованном решении проблемы. Мне не интересны ваши дрязги… и совершенно не нужно, чтобы моя женщина, — его голос пророкотал глубоко, грозно, — нервничала и о чем—то беспокоилась. Ты будешь смирно сидеть здесь, — рыкнул он на Хьюберта, — как кролик в норе. Попробуешь сбежать с дочерью — я отыщу тебя максимум уже через пару дней и ноги переломаю. Если сделка не состоится, вы оба знаете, что я сделаю. Вам, — он обернулся к онемевшей Мэл, — достаточно моего честного слова? О том, что он никуда не денется до вашего возвращения?

— Нет! — выкрикнула Мэл. — Нет! Если уж и рассчитываться за что—то… то за то, что будет у меня в руках! Вы гарантируете мне жизнь?!

Стоун безразлично пожал плечами.

— Конечно, — подтвердил он. — Жизнь, здоровье неприкосновенны. Я же уже говорил.

— Тогда я требую, — выкрикнула Мэл, — в обмен на мои специфические услуги, после всего, когда все кончится, отдать мне дочь, и не подвергать меня вашим гнусным преследованиям!