– Ты сказал, что камень разорвет бумагу в клочья.

– Разве я был неправ? – поднял брови Коннер. – Камень обладает огромной силой. Он может сломать ножницы, но ни хрена не может сделать с бумагой? Я тебя умоляю!

Он снова опустил взгляд на книгу в своих руках. Как ни странно, я почувствовала облегчение оттого, что, взглянув на нее, он вспомнил о нашем детстве. Это означало, что я была не одинока.

Читая ее, я поняла, что одной из главных причин, по которой меня привлекло это повествование, было то, что оно заставило задуматься о собственном отце. Я вовсе не думала, что мой отец мог быть серийным убийцей или кем-то в этом роде, просто были такие моменты в детстве автора, которые казались слишком знакомыми, чтобы их игнорировать. Как они ходили на цыпочках вокруг отца, когда он был не в настроении. То, что все знали, что нельзя трогать его вещи и задавать какие-либо вопросы. Как много было моментов настоящей привязанности и счастья, но позже, под грузом других воспоминаний, они стали казаться далекими и призрачными.

– Не представляю, как ты спишь, читая подобные книги, – заявил Коннер.

– Это лучше, чем мелатонин.

– Правда?

Я тихонько рассмеялась.

– Нет, не совсем. В настоящее время я мало сплю. Но этого и следовало ожидать, учитывая работу над диссертацией и… – Я обвела рукой гостиную.

– Твои ночные наблюдения?

Я поморщилась, выхватывая у него книгу.

– В основном, они уже закончились, спасибо тебе большое, – буркнула я. – По крайней мере, Сэм в последнее время не занимался ничем интересным. Больше никаких подозрительных звуков или таинственных предметов, перемещаемых из его грузовика в гараж поздно ночью. На самом деле, после вечеринки в соседнем доме стало довольно тихо, за исключением единственного всплеска, который я слышала прошлой ночью около одиннадцати, как если бы Сэм допоздна купался в своем бассейне.

Коннер собрал коробку с вещами, которые собирался увезти с собой домой, и перед выходом еще раз ненадолго задержался у двери.

– Единственное, что я хочу сказать: возможно, пришло время вызвать криминалистов, если ты думаешь, что твой сосед замышляет что-то очень плохое.

Было так заманчиво запустить книгой в Коннера, но это была собственность библиотеки, и я хотела иметь возможность вернуть ее в целости и сохранности.

– Не собираюсь я этого делать, – возмутилась я. – Просто на мгновение поддалась паранойе, которая является моим врожденным эволюционным правом на выживание. Теперь ты спокойно можешь забыть об этом. Я уже забыла.

– М-м-м, – промычал Коннер. – Жаль.

– Это еще почему?

Коннер одарил меня раздражающей ухмылкой.

– Потому что, – произнес он, – я случайно узнал от Джоуи, что Сэм тоже находит тебя очень интересной.

Когда я пришла в библиотеку во второй раз, Элисон снова работала за стойкой. К счастью, она была занята другим посетителем, поэтому я сунула мемуары дочери серийного убийцы в ячейку для возврата книг и ушла наверх, прежде чем она меня заметила.

Я не искала ничего особенного в разделе тру-крайма – просто хотела вдохновения. Мне следовало бы писать о «Хладнокровном убийстве», но по непонятной мне самой причине я откладывала это. Пожалуй, именно эта книга больше других вдохновила меня писать о жанре. Возможно, в этом и заключалась проблема – я начала ощущать давление.

На полке стояла еще одна книга об Утреннем Убийце. Она выглядела более похожей на тру-крайм: черная обложка с матово-красными буквами в названии, коллаж из восьми картинок. Напоминает нечто среднее между романом Стивена Кинга 1980-х годов и ежегодной антологией ужастиков. Я схватила ее и спустилась, направляясь к одному из киосков самообслуживания в центре первого этажа.