– Ну что ж, – начал Коннер. – Во-первых, он холост.

Предательский трепет внизу живота.

– И что?

– Очевидно, у него была девушка, – продолжал Коннер. – Они встречались долгое время. Джоуи назвал ее имя, но я не помню, что-то на букву А. В любом случае, она ушла от Сэма прямо перед Рождеством. Он очень страдал.

Нам действительно нужно было вернуться в дом, чтобы продолжить уборку. Мы уже закончили с тем, что вынесли наружу, и в данный момент просто стояли на подъездной дорожке и беседовали. Но по какой-то причине мне пока не хотелось уходить.

– Зачем Джоуи вообще тебе все это рассказал?

– О, – протянул Коннер. – Я его спросил.

Я постаралась не отреагировать на это заявление. Зная Коннера, вполне можно было предположить, что он ляпнул что-то действительно кошмарное, например, что у его сестры паранойя, или, что еще хуже, что его сестра очень одинока и совсем изголодалась.

– Аманда! – воскликнул Коннер, и это прозвучало как «Эврика!». – Так звали его девушку. Бывшую девушку.

Было слишком жарко, чтобы продолжать разговор на улице. Я наконец направилась к входной двери, уже опасаясь, что в следующий раз нам придется вытащить сюда еще больше хлама.

– Дай-ка угадаю, – проговорила я. – Она стройная и утонченная, и волосы у нее уложены на прямой пробор.

– Видишь, в этом твоя проблема. – Коннер последовал за мной в дом и пнул коробку у двери, проверяя, пуста ли она. Конечно, она оказалась полной. – Я никогда не мог понять твоих интонаций. Вот сейчас – ты говоришь как ревнивая девчонка или как девчонка, замороченная серийными убийцами?

– Я не ревную, – решительно заявила я. – Во-первых, у меня нет никаких прав на Сэма, да мне и не нужно. Во-вторых, ты знаешь, что величайшим трюком патриархата было натравливание женщин друг на друга.

Я говорила искренне. В то же время, узнавая о Сэме больше, я испытывала странное чувство. Не знаю почему. Может быть, мне просто странно было осознавать, что он был реальным человеком с прошлым и настоящим, с жизнью, выходящей за рамки тех маленьких фрагментов, которые я наблюдала в окно.

Именно это я ощутила, когда увидела, как он обнимает Барбару на вечеринке. В тот момент стало ясно, что у всех этих людей были отношения друг с другом, между ними были шутки, истории и настоящие эмоции. И если на большинстве вечеринок я обычно чувствовала себя как рыба, выброшенная из воды, то на этот раз я вдруг почувствовала себя самым настоящим обитателем дна, который избегает любого дневного света. Сэм выглядел так, будто дарил мне крепкие объятия, а я так этого хотела.

Отвратительно.

– Появились какие-то идеи по поводу предложения руки и сердца? – спросила я, лишь бы сменить тему. На стуле, придвинутом к стене, были свалены самые разные вещи – одежда, картонная папка с гарантиями и беспроводные наушники, которые все еще лежали в чехле. Я вытащила наушники и начала запихивать остальное в корзину для белья.

Его лицо просветлело.

– Я подумал о граффити! Гигантская фреска, на которой я прошу ее выйти за меня замуж. Мы можем пойти прогуляться и просто наткнуться на нее. Но ты знаешь, что мои художественные способности остались на уровне первого класса, и я понятия не имею, как вообще нанимать кого-то для этого, и законно ли это вообще. Поэтому я опять вернулся к началу.

– Каламбур, – проговорила я. Он моргнул, глядя на меня. – Или нет, – я подняла корзину для белья, прижала ее к бедру, чтобы легче было нести на улицу и вываливать содержимое в мусорный контейнер. Коннер беспомощно плелся за мной с пустыми руками и не замечал, как я пытаюсь открыть дверь, не уронив корзину.