В ответ декан лишь печально покачал головой:

– Ты всегда был упрямым, Ханнес. Но иногда жизнь требует от нас компромиссов, даже самых горьких. Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь.

Ханнес вышел из кабинета с тяжёлым сердцем. В голове у него кружились мысли о том, что его чувства к Аделе могут поставить её в опасность. Ему предстояло сделать выбор – продолжать идти против течения, защищая свои убеждения, или же пожертвовать частью себя ради её безопасности.

Да, декан Виллем Лаан, дал понять, что в курсе происходящего между профессором и его студенткой, но Аделе казалось, что их с Ханнесом тайная связь надёжно спрятана от чужих глаз. Однако в её жизни был человек, который знал её слишком хорошо, чтобы не заметить перемен. Эрих, её давний знакомый и школьный друг, знал Аделе ещё со школьных времён, и их всегда связывали не только общие интересы, но и взаимное доверие. Однако в последнее время Эрих не мог не заметить, что Аделе словно отдалилась от него: часто была рассеянной, пропадала по вечерам, избегала общих разговоров, словно скрывала что-то важное. Его подозрения усилились, когда он заметил, как её взгляд задерживается на профессоре Соомере во время лекций.

Однажды вечером, когда они столкнулись на выходе из книжного магазина, в который часто ходили студенты, Эрих заговорил, не в силах больше терпеть эту напряжённую тишину:

– Аделе, ты как будто не здесь, – начал он, пытаясь говорить мягко, но голос выдавал тревогу. – Раньше ты всё рассказывала мне, а теперь… теперь я чувствую, что что-то изменилось.

Аделе замерла, едва скрывая растерянность, но, собравшись с мыслями, ответила как можно спокойнее:

– Эрих, что за странности? Всё как всегда. Просто у меня сейчас много работы над исследованием, ты же знаешь. – Она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла напряжённой.

Однако Эрих не отступал:

– Я вижу, что дело не только в учёбе. Тебя не узнать. Да и… ты всё чаще остаёшься одна, а это так на тебя не похоже.

Она понимала, что если скажет что-то неосторожное, он может догадаться. Сглотнув, Аделе попыталась найти слова, но Эрих уже смотрел на неё с подозрением.

– Аделе, – продолжил он, глядя ей прямо в глаза, – между тобой и Соомером… что-то происходит, верно?

Её охватил панический страх. Она отвела взгляд, стараясь унять дрожь. Каждое слово застревало у неё в горле, и она не могла понять, что ответить, как объяснить то, что было в её сердце. Видя её молчание, Эрих покачал головой, в его глазах промелькнула смесь разочарования и гнева.

– Я знал, что ты мне что-то скрываешь, – тихо проговорил он. – Но это… Ты понимаешь, в какую опасность ты себя ставишь? И не только себя, Аделе, но и всех, кто с тобой связан.

Она не могла смотреть ему в глаза.

– Эрих, пойми… – начала она, но слова прозвучали слабо. – Это… это сложно. Я знаю, что ты волнуешься за меня, но, пожалуйста, не вмешивайся. Это не твоё дело.

– Не моё дело? – его голос стал резким. – Ты забыла, что сейчас происходит в университете? Властям не нужен повод, чтобы разрушить чужую жизнь. Достаточно просто назвать его коммунистом. И если твоя связь с ним станет известна, это будет конец для вас обоих.

Аделе молча стояла, чувствуя, как слова Эриха проникают глубоко в душу. Она понимала, что его тревога была оправданной, что он говорил, исходя из заботы, но также чувствовала, что его слова рождаются из чего-то большего, чем просто дружеское беспокойство.

На следующий день Эрих появился в кабинете профессора Соомера. Ханнес, занятый подготовкой к лекции, поднял голову и был удивлён внезапным появлением молодого человека. Тот вошёл в кабинет, явно намереваясь сказать нечто важное.