– Амстердааам! – воскликнула она, когда я зашла в магазинчик. Мы успели с ней чуть больше поболтать в прошлые разы, и я рассказала, откуда я родом. Теперь она окрестила меня этим прозвищем. А я ей так и не смогла придумать.

– Привет!

– Я для тебя приготовила одну вещь… – ее глаза заговорщически зажглись, и она поправила свои короткие черные волосы, которые сегодня были распущены и убраны под ободок.

– Мне уже страшно, – усмехнулась я.

– Это не совсем традиционная сладость, скорее финская.

– О, нет…

– Салмиак!

– Какой кошмар! Но давай сюда…

Я жевала самую ужасную конфету в мире, пока Кэссиди рассказывала о себе. Она сообщила, что хочет съездить когда-нибудь в Румынию.

– Румынию? Что ты хочешь там увидеть, графа Дракулу?

– Да! – воскликнула она и засмеялась. – Но сперва мне бы отложить денег, чтоб просто жить отдельно. Я с сентября буду учиться и планирую съехать от родителей к этому времени.

– Уже думала, где будешь жить?

– Пока нет, но думаю, что где-нибудь тут недалеко. Я люблю этот район.

Мы поболтали с ней еще пять минут, она рассказала о том, что хочет учиться на кондитера, но родители заставили ее идти учиться на скучный менеджмент, и что они уже пытаются выгнать из дома. Точнее не совсем выгнать, а отправить в свободное плаванье. А у Кэссиди не хватает денег, чтоб остаться в этом же районе.

– А меня мои слишком опекают, – пожаловалась я.

– Это потому что они в разводе. Моим хватает друг друга. Наверное, уже спят и видят, как сделают из моей комнаты еще одну спальню.

– Фу-фу! – скривилась я так, будто все еще жевала салмиак.

Мы еще немного поболтали, а потом я попрощалась и пошла в сторону дома, включив в этот раз современные треки.

Выходные пролетели быстро, и спасибо высшим силам или кому бы то ни было за то, что папа не лез ко мне с предложениями о совместном времяпрепровождении. Хотя в прошлые выходные он пытался, предлагал сыграть в монополию вдвоем. Вдвоем! Хорошо, что я ему рассказала, как на самом деле в нее играют. А вот показывать желания не было.

Чем старше он становится, тем чаще вспоминает о том, что семья – это самое дорогое. Неужели его ребята, пинающие мяч, больше не дают ему того ощущения важности и значимости?

А еще я с нетерпением жду того момента, когда съеду от отца. Хочется чуть меньше его видеть, исключительно чтоб продолжать его любить.

Да, я люблю папу. По-своему как-то, но люблю. В конце концов, он все еще следит, чтоб у нас дома не заканчивался бельгийский шоколад. Хоть с этой обязанностью он справляется, и пусть придумал себе ее сам.

После выходных навалилось много рабочих задач. Отец с беспокойством спрашивал, справляюсь ли я после восстановительных процедур. Но нога восстанавливалась хорошо, миссис Хендерсон сообщила, что все идет по плану.

Уже к среде стало чуть полегче, я часть работы разгребла.

– Отнеси это Ричардсону, – кивнул отец на бумаги.

Я уже не задавала вопросов, почему нельзя просто послать на электронную почту документы. Я хорошо запомнила, что главному тренеру надо все держать в руках, все, что в телефоне – нельзя пощупать, а значит нереально. Интересно, он видел игру на PlayStation? Как он относится к тому, что там можно играть за парней, которых он тренирует? Наверное, думает, что молодежь совсем с ума сошла.

На обратном пути я дошла до кофе-поинта и взяла несколько протеиновых батончиков.

– Мяу! – воскликнули рядом со мной.

Я обернулась и увидела Камилло, широко улыбнулась. Не хотела этого делать, но новое фото Стефана с девушкой стояло перед глазами и заставляло меня это делать.

– Привет-привет!

– Совсем не испугалась? – спросил он. – Я думал, что застал тебя врасплох.