– Холодный белый мокко, пожалуйста, – сделала я заказ баристе.

Cела за столик с напитком, сделала аккуратный глоток и расслабилась. Приятный легкий шоколадный вкус в кофейном напитке поднимал настроение, и мне начало казаться, что здесь не так уж и плохо.

Я оглядела «Старбакс». Они везде похожие – мебель в коричневых тонах, меню почти везде одинаковое, как и стаканчики, в которых подают кофе. Можно закрыть глаза и на миг даже представить, что я дома.

Просмотрев галерею, я выбрала и отправила фотографии маме, Эве и Лотте. На свою страничку я больше ничего нового не выкладывала. Телефон завибрировал. Я чуть не поперхнулась, увидев, кто мне написал.

Открыла приложение, а руки затряслись. И господи, хорошо, что это написано в личные сообщения, а не в комментарии под фото. Иначе я бы просто умерла. И легла бы там, где сделала фотографию, которую прокомментировал Стефан Хопф, мой бывший парень.

Стефан: Кладбище одиноких женщин? Интересное место?

Простой вопрос, который заставил мой пульс подскочить от волнения. И это не было приятным волнением. Так себя чувствуют студенты на экзамене, когда преподаватель их валит. Хотя, буду честна. Это не просто вопрос. Между бывшим нет просто вопросов.

Я: Историческое.

К сообщению добавила ссылку на информацию о локации. Все? У меня высший бал? Я свободна?

Стефан: Присмотрела себе место?

Я ощутила, как щеки начали гореть, а в уголках глаз собираться слезы. Дышать стало тяжелее. Еще этот дурацкий смайлик в конце, будто он просто пошутил, как будто мы просто друзья. Как будто я не подарила ему девственность, черт подери!

Я снова зашла к нему на страницу и получила очередной удар под дых. Свежее фото на его странице, он в потрясающей толстовке, которую подарила ему я, и девушка, стоящая спиной к камере. Волосы были убраны в косу, а свет падал так, что я не могла разобрать ее цвет волос, то ли каштановый, то ли темно-рыжий. Я приблизила лицо Стефана, ощущая себя странно-одержимой маньячкой.

Я была очень сильно в него влюблена. Он в меня тоже. Ну, он так говорил, и я ему верила. И я до сих пор верю, что так оно и было. Но во что я не могу до сих пор поверить, так это в то, что мы расстались из-за его маниакальной ревности. Точнее из-за его убежденности, что для меня существую лишь я сама, что я сама хочу привлекать к себе внимание.

Эва говорила, что он просто мудак.

Я лайкнула фотку. Я же выше всех этих конфликтов. Тем более, мы правда мирно расстались.

Стефан: Почему ты уехала?

Боже! Какой тупой вопрос от него. Зачем… зачем он вообще продолжает мне писать? Это же он меня бросил.

Я: Из-за ноги, у папы в клубе врачи будут заниматься реабилитацией.

Кто-нибудь сломайте мне еще руки или хотя бы пальцы. Заберите телефон! Это так жалко звучит. Я и моя больная нога.

Стефан: Не скучай.

Спасибо, придурок!

Недостаточно холодный кофе! Мне нужно еще холоднее, чтоб меня остудить. Щеки и уши горели. От стыда и злости. Я редко ощущала себя жалкой. Но сейчас был тот самый момент.

Из мыслей меня выдернул звук фотоаппарата. Ненастоящего, разумеется. Кто-то из посетителей решил сфотографироваться, не отключив звук телефона. Я осмотрела кафе и сразу нашла их.

Молодой мужчина в толстовке делал селфи с двумя девушками и отдал одной из них телефон обратно. Они, радостные, что-то ему сказали, а потом он пошел брать кофе. Я присмотрелась к нему, лицо было незнакомо, а на глаза надеты темные очки. На вид ему около тридцати, длинные прядки русых волос забавно торчали. Что в нем особенного?

Я поймала взгляд одной из девушек и улыбнулась ей.

– А это кто? – тихонько спросила я.