— Ешь, — мрачно заявляет Айдаров. — Не тяни.

Приходится есть. Просто чтобы не злить его сильнее. Стараюсь не размышлять о том, что именно ждет меня, когда останемся наедине.

Сейчас все мысли о том, как могу выиграть время. Хоть немного. Пытаюсь что-то лихорадочно сообразить.

Десерт не лезет. Да и лучше не торопиться. Лишь стоит мне закончить, придется идти за ним. А я еще совсем ничего не придумала.

Только что здесь придумаешь? От него не сбежать. Сегодня — точно. Дальше, возможно, представится шанс. Но я сама в это не верю.

Айдаров не допустит, чтобы я второй раз его провела.

— Могу я забрать свои вещи? — спрашиваю, помедлив, уточняю: — Из квартиры. Там много вещей. Если разрешите, я бы…

— Их уже забрали, — обрывает Айдаров. — Не волнуйся.

— Забрали? — застываю. — То есть как…

— Так, — отрезает холодно. — В чемоданы. Доставили на борт самолета. Или ты думаешь, мы в машине будем на другой конец страны ехать?

То, что он собирается увезти меня обратно. На свою территорию. Не удивляет. Но вот то, что мои вещи уже так быстро собрали, еще и посторонние люди. Тут невольно пробегает мороз под кожей.

— Это мои личные вещи, — замечаю тихо, помимо воли вырывается: — Я бы могла сама все упаковать.

— Не сомневаюсь, — кривится Айдаров и мрачно цедит: — Ты очень самостоятельная.

Сжимаю чашку с кофе. Делаю короткий глоток, чтобы немного успокоиться.

— Закончила? — спрашивает он.

— Нет еще, — нервно мотаю головой.

Деньги, которые я забрала в рюкзаке, лежат в банке. Счет оформлен на чужое имя. На те документы, под которыми я тут жила.

Айдаров про него в курсе? Зная имя, счет найти не проблема. Но может быть, именно это его люди не проверяли?

Я старалась лишнего не тратить. Не знала, как долго мне придется скрываться. Однако если деньги сохранятся, будет хорошо. Наверное. На самом деле, теперь у меня не так много шансов до них добраться.

Зачем мне деньги, если не смогу сбежать от Айдарова?

Второй побег он не допустит.

Отчаянно прокручиваю в голове разные варианты, стараясь найти выход. И продолжаю есть десерт, который почти подходит к концу.

Заканчиваю слишком быстро. На нервах не замечаю, как ем. Не чувствую почти никакого вкуса.

Тут меня будто обжигает. Поднимаю взгляд, замечаю, как Айдаров смотрит на меня сейчас. Точнее — он смотрит на мой рот, от которого убираю ложку.

Я… сделала что-то не так?

Его глаза полыхают пламенем. Темнеют. Не знаю, как это возможно. Но в этой бездне лед и огонь сливаются воедино. И у меня мурашки ползут по спине от дикости, которая в тяжелом взгляде считывается.

Скрываю вновь нахлынувшую мощную волну паники за очередным глотком кофе.

Айдаров так и продолжает на меня смотреть.

Не выдерживаю.

— У меня здесь тоже есть вещи, — говорю. — Нужно собрать все.

— Собирай.

Его голос звучит ниже. Еще более хрипло, рокочуще. И четче в нем отражается звериное рычание.

— Тогда я пойду, — прибавляю.

Заторможенно кивнув, поднимаюсь, иду в раздевалку, где в одном из шкафчиков все и хранится.

Мы же тут в форме работаем.

Нужно переодеться. Сложить все. Постараюсь тянуть до последнего.

«И как это тебя спасет?» — будто издевается внутренний голос.

Ничего не получается придумать. Выхода не вижу. В голове мелькают разные глупости. Отчаяние становится все сильнее.

— Что же ты за подруга? — доносится знакомый голос, в котором явно звучат возмущенные ноты.

Оборачиваюсь.

Милана.

Одна из девчонок-официанток, с которой я общалась здесь больше всего. Мы сдружились за эти несколько месяцев.

Она стоит в проеме раздевалки, сложив руки на груди. Смотрит на меня с негодованием.

— Закрой дверь, пожалуйста, — говорю.