– Да-а… – протянул Юра, смотря на корчащегося в судорогах смеха Ярика, и затянулся маленьким, обжигающим пальцы, остатком самокрутки. – Да-а…

– Такие приступы амнезии случаются часто и густо, – говорит Юра.

Ярик отсмеялся и теперь, помешивая чай ложкой, продолжает разговор:

– Да. Я иногда сам напиваюсь так, что утром прозреваю: лежу раздетый в постели, вещи аккуратно сложены, деньги на месте. Возле кровати – бутылка с минералкой. Как я вчера добрался домой да ещё купил по дороге воду, вошёл в квартиру и всё такое, ни хрена не помню!

– Заткнись, баклан, – Юра стучит по клавиатуре, – я о том, что люди память теряют.

– А я о чём? Вот в Донбассе был случай: мужик попал в аварию. Тоже ни хрена не помнил. Его кормили, поили, сигареты даже покупали. А он взял однажды медсестёр порезал и сбежал.

– Ага… – сказал Юра. – Значит, рядом с нами постоянно находится запрограммированная машина по нарезке медсестёр, – он кивнул в мою сторону.

– Да, – Ярик похлопал меня по руке, – медсестрорезка… Ну как типа хлеборезка…

– Что? – спросил я.

– Ага… – продолжал Юра. – Только чьего производства агрегат?

– MADE IN в смысле?

– Ну да. Где сделан, типа?

– Я подозреваю, ЧЕМ он сделан, но вот кем и где, – Ярик посмотрел мне в глаза.

– Интересно, как тебя на самом деле зовут?

– Дро, – сказал я.

– Да… – Юра захихикал. – Мама твоя, бывало, выглянет из окна и крикнет: «Дро! Сынок! Иди обедать!»

– Чего? – спросил я.

– Только не Кирилл, – сказал Ярик, – я Кириллов не люблю. Они какие-то неадекватные все.

– И не Алёша! – подхватил Юра. – Как представлю, что меня могли назвать Алёшей… Брр! – его передёрнуло.

– А меня бесят Олеги, Антоны и Артёмы…

– Да, – сказал Юра, – и не забудь про Денисов!

– Точно! – Ярик поднял палец, – лучше застрелиться и быть каким-нибудь Юрой – только не Денисом!

– Вот-вот! – сказал Юра. – Лучше позориться всю жизнь каким-нибудь Ярославом, только не Денисом. Спасибо маме и папе.

– Угу, – сказал Ярик. – Имена бывают, местами простона голову не натянешь. В восьмидесятые, когда Советский Союз дружил со всеми этими коммунистическими вьетнамцами, лаосцами и корейцами, лидеры этих стран часто приезжали в гости. В Кремль, в смысле. Вот. И был один лидер, какой страны уже не помню, который особенно часто наведывался. Очень я любил его визиты. Включаешь программу «Время» и слышишь, как абсолютно серьёзный диктор хорошо поставленным голосом говорит:

– Вчера нашу страну посетил добрый друг Советского Союза Ху Йел Бан… Представляете? Миллионы простых советских телезрителей в этот момент с особым удовольствием смотрели новости и удивлялись «как это диктор, натыкав десяток „хуйелбанов“ в эфир, ни разу не засмеялся?»

– Да… – сказал Юра. – Уж лучше Денисом, чем, – он захохотал, – Хуйелбаном!

– Прикинь: Хуйелбан Васильевич Иванов! – сказал Ярик, и у них с Юрой началась настоящая истерика.

– Нет, – сказал я, когда они отсмеялись, – лучше я буду Дровосеком.

Бессонница. Очередная. Я опять не могу спать и поэтому сижу на диване, тупо уставившись в телевизор: по экрану движутся какие-то разноцветные пятна. Я замечал, что люди, особенно дети, с интересом смотрят на это размытое мельтешение. Наверно, какое-то развлечение или терапия. Не могу понять. Поэтому сейчас пытаюсь вникнуть в беззвучное (звук как всегда убран) интенсивное мигание. Тишина. В моей руке пульт дистанционного управления. Я вспоминаю, как недавно Ярик рассказывал о том, что в его ялтинском жилище огромный – в полстены – телевизор и мощная акустическая система. Я даже видел маленький хромированный ключ от входной двери этого дома. Ярик носит его в кожаном футляре, который, в свою очередь, лежит на дне его рюкзака. Телевизор в полстены размером – здорово, наверное…