— Даже не думала об этом!

— Думала, думала, я же видел, — Кир забавно морщит нос. Музыка заканчивается. — Спасибо за танец, — он показушно кланяется, помогает мне сесть в кресло.

— Позер! — фыркаю я.

— Есть немного, — жмет плечами в ответ. — но я рад, что ты улыбаешься, потому что не соврал в записке. Тебе очень идет. А значит что? — вопросительно приподнимает бровь.

— Что?

— Не зря приехали, — щелкает меня по кончику носа.

О том, что Кирилл просил рассказать, заговорить я так и не решилась. Мы слишком мало знакомы, чтобы настолько раскрываться перед человеком. Однажды я уже бросилась в омут с головой поддавшись первым чувствам. Ничего хорошего из этого не вышло.

Он не настаивает, не давит. За что милому голубоглазому блондину отдельное спасибо.

Кирилл привез меня домой ближе к полуночи. Поблагодарила его за чудесный вечер, поднялась к себе и поймала эффект дежавю.

На пороге моей квартиры стоит большая плетеная корзина, перетянутая белой атласной лентой, а в ней много-много цветов. В этот раз ромашек.

— Свят, — сразу понимаю, что это от него.

Открываю дверь, поднимаю тяжелый подарок, чтобы занести домой, но теплые сильные руки обняв меня сзади перехватывают корзину снизу.

— Держу…

11. Глава 11. Святослав

Маша напрягается, и я просто перехватываю у нее корзину с цветами, захожу следом в квартиру стараясь не показать, что мне очень хочется разбить одну смазливую голубоглазую рожу.

Моя женщина пахнет им. Не мной, как было и должно быть. А им! Левым мужиком, непонятно откуда нарисовавшимся. Я запомнил номер его машины, уже скинул знакомому из управления ГИБДД.

Понимаю, что веду себя как ревнивый пацан и пока, собственно, прав на Машку никаких не имею. Но! Твою же мать! Как меня бесит эта ситуация!

Она буквально недавно так плакала у меня на груди. Это же о многом говорит. Мне хочется верить, что да. И что не все еще я просрал. Чертовы розы от него стоят рядом с моими ромашками. Символично и очень печально. Они будто насмехаются надо мной, задевая за живое.

— Как ты?

Устраиваюсь на кухне, пока Машенька кружится, ставит чайник на плиту и достает тарелку с утренними бутербродами из холодильника.

— Гораздо лучше, — улыбается любимая. — Прости еще раз за ту ужасную истерику.

— Тебе не за что извиняться. Это мне надо. Как минимум за отца, а за себя, так вообще пожизненно. Соня была сегодня на первом полноценном занятии, — переключаю тему, чтобы не портить ей настроение.

— Правда? — взгляд тут же оживает.

Маша ставит на стол две кружки с горячим чаем. И так уютно здесь, будто не уходил. Посадить бы ее на колено сейчас, зарыться лицом в волосы и знать, что моя.

Что заберу, я уже решил. Осталось найти ключи от запертой для меня двери.

— Да, — кайфую от блеска в ее глазах. — Я не успел отвезти. С ней была няня, но мы болтали по телефону, пока я добирался сюда. Софи нравится, а я просто рад видеть дочь счастливой.

— Это здорово. Ты стал хорошим отцом, — отвечает, откусывая кусочек от своего бутерброда. — Свят, только не заставляй ее, если вдруг устанет или просто будет лениться. Соня маленькая еще слишком, это нормально для такого возраста. А вот если будет ходить на занятия через силу, быстро пропадет интерес и к танцам она может больше не вернуться.

— Ты говоришь, прямо как ее психолог. Не буду я заставлять. Не дурак, — обещаю ей и между нами снова зависает тишина в считанные секунды увеличивая незримое расстояние, которое только-только стало уменьшаться.

— Психолог?

Маша даже бутерброд отложила.

— Да. У дочки начались проблемы после моего развода с Анжеликой. Там были и истерики, и скандалы. Она ее от меня прятала, в комнате закрывала, шантажировала.