Скупая на похвалы математичка однажды при встрече со старшим Быстровым с довольным выражением на лице бросила реплику:

– Ну вот, может же ваш сын хорошо учиться, если захочет! – и многозначительно добавила:

– В дальнейшем всё будет зависеть от вас.

Как ни странно, но теперь, когда Лиза Кудрявцева стала вхожа в их дом, ребята по отдельным вопросам советовались чаще с ней, а не с отцом. А если Игорь задумывал какое-то очередное развлекательное мероприятие, со стороны дочки и сына непременно следовал вопрос:

– А тётя Лиза с нами пойдёт?

Или: – Если тётя Лиза не пойдёт, то и мы – тоже.

С одной стороны Игоря это радовало: в какой-то степени у него развязывались руки, часть работы по воспитанию детей машинально перекладывалась на Лизу. Теперь у него была возможность иногда спокойно задерживаться в мастерской и заниматься своим любимым делом.

С другой – он стал немножко ревновать детей к «серой мышке». И потом, ему не очень-то было приятно под давлением ребятни устраивать совместные прогулки на природу, или походы в кино, где присутствовала и репетиторша.

Когда они вот так всей гурьбой выходили из дома, он чувствовал себя как на иголках. Со всех сторон на них глазели любопытные лица, а всяческих там пересудов на свой счёт он просто не мог терпеть. Да и существовала ведь в его жизни Адель, мысли о которой не оставляли его ни на один день.

Он беспокоился: а что, если она случайно увидит, как они разгуливают все вместе? Не будет ли это ударом по её самолюбию, а, следовательно, захочет ли она дальше продолжать их и без того неопределённые отношения.

Так и жил он в эти дни, терзаемый сомнениями и заботами.

Как-то он вернулся с работы, и сын сразу же ошарашил его вопросом:

– Папа, поехали летом в какую-нибудь страну?

– А в какую именно? – удивлённо спросил он.

– Хоть в какую, лишь бы было интересно! Ты ведь нас никогда с собой не брал.

Что ж, это был справедливый упрёк! Озадаченный, он неуверенно сказал:

– Можно и поехать, если ты, конечно, хорошо закончишь учебный год.

– Он, папуля, хорошо закончит! – с серьёзной миной на лице заявила стоявшая рядом Оксанка. Тут он ещё больше удивился: дочка так чётко выговорила буквы «р» и «ч», и это было приятной неожиданностью для него.

– А ну-ка, ну-ка, дочурка, повтори то, что сказала, – он присел перед ней на корточки, и она с радостью выполнила его просьбу. Только он хотел спросить у неё, как это ей удалось справиться с прежде трудной задачкой, как она опередила его:

– Это меня тётя Лиза научила.

– Мы, папа, обязательно возьмём тётю Лизу, когда поедем за границу, – как о чём-то давно решенном сказал Тимур.

– Об этом, сынок, ещё рано говорить. И потом, зачем нам обязательно брать тётю Лизу?

– Потому что она добрая, весёлая и всё знает, – ввернул свои аргументы Тимка.

«Вот так, старик, скоро будешь жить по указке детей!» – невесело подумал Игорь. – И не оглянешься, как они всерьёз возьмутся за твоё воспитание».

Несмотря на то, что по репетиторству наблюдались заметные подвижки, он по прежнему смотрел на Лизу Кудрявцеву как на деревенскую наивную и простодушную девушку. Терпел её исключительно из-за благосклонности по отношению к ней ребят.

Правда, иногда дело принимало такой оборот, что он не мог скрывать своего раздражения. Согласно устному договору он честно раз в месяц с ней расплачивался, однако она как-то проявила самовольство, неизвестно по какой причине расширив круг своих полномочий.

В этом он убедился, когда однажды вечером, пройдя в свою комнату, заметил на спинке кресла свои тщательно постиранные, приятно пахнущие и хорошо проутюженные повседневные вещи.