- Вот её мать и надоумила ехать рожать в Питер, чтоб ребёнка оставить, мол детдома здесь лучше, - Таня невесело хмыкнула. – Представляешь, детдома лучше. Дура! – беззлобно, но с горечью в голосе проговорила. - А главврач оказалась толковой женщиной. Стала трясти эту куклу, искать родственников, чтоб ребёнка можно было отдать, а не в дом малютки направлять. Вот тогда позвонили на номер Женькин, а я его телефон заряжала всегда и счёт пополняла, а как Катю забрала, так телефон выбросила…

Я сразу в девочку и вцепилась. Женькина или нет, а моя будет. Оформить удочерение – это очень много проблем, справок, нервов. Мне сто раз уставшие тётки в госучрежденях говорили, что зря я всё затеяла, что своего рожу, зачем мне не пойми кто. А справки – это же ужас. А все эти вопросы: почему муж ушёл? Почему нет квартиры? Почему сама не родишь? Как будто им в кайф ковыряться в чужом грязном белье? Не всё, но большинство таких работников. Единицы, кто помогал, элементарно объяснял, что и куда.

Я, чтоб не сдаться тогда, каждый день бегала в роддом, на девочку смотрела, на руках качала. Меня врачи пускали, знали, что я документы оформляю. Катю могли держать в роддоме всего пару месяцев, а потом перевели бы в дом малютки. Врачи меня очень тогда поддерживали, не давали упасть духом.

Тогда мне очень помог Игнат Никифоров, у него связи были. У него много связей. Он случайно узнал, я справки брала с работы - с академии и с управления. Предложил помощь и помог.

Тут Таня замешкалась и как будто оборвала себя на слове.

- Поэтому Катя - моя дочь. И по отчеству Евгеньевна. Когда она вырастет, я расскажу и про Женьку, и про маму её. Она имеет право знать. Но пока Катюша маленькая, она только моя дочь.

**********

Я прошёлся по гостиной, постоял возле разобранного дивана, а потом вернулся к подоконнику, где в тусклом свете белой питерской ночи гордо выделялся на фоне окна бумажный журавлик.

«Журавлик на счастье» - как верно ты сказала, Танечка. Нашлось моё счастье там, где не искал, и тогда, когда не ждал.

Прошёлся ещё разок по комнате и плюхнулся на диван, закинул руки за голову и уставился на журавлика. Ох, Таня-Танечка-Татьяна- Тьянка. Как интересно всё закрутилось, завертелось и нет времени остановиться и что-нибудь толком придумать.

Тут я услышал аккуратные шаги на лестнице, и Таня тихонько прошла на кухню. Открылась и закрылась дверь холодильника, в стакан полилась жидкость, загудела микроволновка. Молоко ты что ли греешь себе, Танечка, с мёдом, чтобы уснуть? Терпеть не могу молоко, даже в детстве его не пил. А Софья частенько заставляла батю пить на ночь стакан молока с мёдом, он кривился, но пил. Надо завтра им позвонить, узнать, как дела, здоровье? С Решкой и Оленем вчера разговаривал, а до звонка бате руки не дошли.

Поднялся с дивана и беззвучно направился в кухонную часть. Таня, стоя у окна, смотрела на веранду и двор.

- Не спится?

И Танечка даже не вздрогнула, хотя двигался я бесшумно, уверен.

- Нет.

- У тебя отличная выдержка. Годы тренировок? - попытался пошутить, встав за её спиной, явно нарушая личные границы, едва не касаясь грудью при вдохе.

- Нет, просто знала, что ты тоже не спишь, - повела плечами, но не отступила, не напряглась. Значит, не опасается меня, учитывая её анамнез, это уже хорошо. Но плохо для моей выдержки.

- Пойдём посидим, поговорим, - беру за руку и веду к дивану.

Он разобран, и это можно расценить, как намёк, но мне не хочется, чтоб Таня так это восприняла. Не она…Уж Танечка должна меня понять. И она правильно всё расценила, подхватила большой плед и накрыла диван, поставила подушку к спинке и залезла, скинув тапки, усевшись поудобнее, похлопал ладошкой рядом со мной.