Вот когда Женьке было девять лет, он сильно вытянулся. Худой, высокий, нескладный. Но ему хватило сил двинуть отцу разделочной доской по голове. Отца это разозлило, а мама вступилась. Он её избил так, что мама в больницу попала с сотрясением мозга и переломом руки. Отца осудили, мама с ним развелась, и больше мы о нём ничего не слышали. До поры до времени.

А когда мне было пятнадцать, а Жене семнадцать, мама умерла на работе. Тромб оторвался, и скорая даже доехать не успела. Родственников нет. Женьке опеку надо мной, естественно, не дали. Тут отец и появился. Доброго строил из себя, поселился с нами, вначале не пил где-то месяца два, а потом началось: пьянки, драки. Но нас не трогал, брата боялся.

Женька провалился в университет, в армию повестка пришла в осенний призыв. А меня одну с отцом боялся оставить. Вот тогда нашёл дальнюю родственницу - мамину троюродную сестру Тамару Николаевну, в Великом Новгороде. Она приехала, посмотрела на бедлам в квартире и собутыльников отца и меня забрала, перевела в школу к себе. Она тогда была директором в школе, сейчас уже на пенсии, но работает.

Вот только не подумали тогда ни она, ни Женька, что всё надо оформить правильно, подсказать некому было. Что необходимо лишить отца родительских прав, что выселить его из квартиры надо.

А отец продал квартиру, нас с Женькой выписал и исчез. Может его прибили где-нибудь в очередной пьяной драке, мы не искали. По суду ничего не смогли доказать, да и денег у нас не было на юриста хорошего. Так мы остались без квартиры.

Женька пошёл служить сверхсрочником, я поступила на бюджет на психологию, как и мечтала. Тётя Тома помогала и деньгами, и вещами. Я подрабатывала, где могла, совмещая с учёбой. Вроде и жизнь наладилась потихоньку.

Только личной жизни никакой. Пьяные люди по-прежнему меня пугали до чёртиков, поэтому на вечеринки в общежитии не ходила, в клуб один раз пыталась, но словила такую истерику от вида нетрезвой толпы, что подруга, которая меня туда затащила, собиралась уже скорую вызывать. В итоге при вполне приемлемой внешности была классическим синим чулком.

На последнем курсе познакомилась с будущим мужем. Банально. В метро, - Таня улыбнулась. – А, может, и не банально. Кто в наше время в метро знакомиться? У меня в переходе порвался пакет с яблоками. Павел подошёл и помог собрать, предложил свой рюкзак и помощь донести до дома. Я согласилась, так и познакомились. Павел — инженер, спортсмен, не пьёт, что, сам понимаешь, для меня немаловажно, серьёзный, на пару лет старше меня. Маме его я, правда, не очень пришлась по душе, но она поначалу в нашу жизнь и не лезла.

Поженились мы сразу после окончания моей учёбы. Мне свёкор помог устроиться в учебный центр для подготовки работников МЧС, у него там были связи. Павел был против, ему не нравилось, когда на меня обращали внимание мужчины. Сейчас, как квалифицированный психолог, я понимаю его комплексы и проблемы, а тогда, как девушка без опыта серьёзных отношений, побаивалась его ревности и старалась не перечить. Муж прямо мечтал меня побыстрее отправить в декрет.

- И поэтому у тебя дочь Евгеньевна, при бывшем муже Павле, - не выдержал и перебил я. Уж очень меня волновал этот вопрос.

- Какой ты скорый на выводы, товарищ майор, а ещё аналитик, - улыбнулась Танечка. – Катенька не Пашина дочка.

Я промолчал, лишь кивнул, мол – продолжай, я слушаю и не перебиваю.

- А с декретом всё не получалось. Не скажу, что мне очень хотелось, - она неопределённо махнула рукой, а потом принялась складывать из салфетки не то кораблик, не то самолёт, ловко проглаживая сгибы ногтем. - Так, в будущем, через пару лет. Мне нравилась работа, хотелось чему-то научиться, чего-то достичь. А через года три Павлу совсем взъелось. Оказалось, что это мать ему на мозги капает, внуков требует. Мы прошли обследование и мне поставили диагноз аутоиммунное бесплодие. Ну то есть с Павлом детей у нас быть не могло. Лечение было бы дорогое и долгое, не гарантировало положительных результатов. Что-то кардинальное мы тоже не решили тогда предпринимать. Вообще, эту тему детей заморозили, как будто и нет проблем.