В хранилище усаживаю его, чуть ни силком, напротив. Сел бы рядом – у меня появились бы все признаки сексуального возбуждения. Напротив, тоже опасно, но нас разделяет стол. Уже лучше.

– Первый вопрос. Вспомни… те, пожалуйста, спрашивал ли кто-то код от двери в хранилище. И поднимались ли вы сюда в день кражи.

Дима театрально вздыхает и закатывает глаза к потолку.

– Про код не вспомню. Скорее, нет, чем да. Думаю, отложилось бы. В день кражи я заходил сюда минут на пять. Поболтать с Антоном. Это ученый, который здесь работал.

Киваю. Ладно, пусто. А что я ожидала? Если он как-то замешан, то правды все равно говорить не станет.

– Вопрос второй. Не могу найти ничего о родне купца. Вы можете что-то рассказать? Кто-то остался?

– Да. Самые известные родственники по прямой линии живут в Москве. Про совсем молодое поколение не знаю, а праправнук купца – художник.

– В Нижнем никого не осталось?

– Если и остались, то не прямые потомки. Какие-нибудь племянники внучатые, дети двоюродных, троюродных… У них с женой было семь детей, а у отца – шестеро. То есть, у владельца этой усадьбы было пять братьев и сестер. Если покопать, то, думаю, можно отыскать их потомков. Но работа эта неблагодарная. Плюс, еще дети могли быть внебрачные. Особенно у Рукавишникова-старшего. Оттуда могли пойти ответвления, которые вообще не отследить.

– Почему особенно у него?

– Говорят, очень был по бабам ходок. Времена такие были. Нетолерантные по отношению к женщинам, особенно к тем, кто в услужении. Вот представь. – Дима откидывается на спинку стула, кладет ногу на ногу и смотрит мне прямо в глаза.

Первый рассказ о купце

За столом, покрытым зеленым сукном, сидит грузный мужчина лет пятидесяти. Сверяет счета. В комнату тихонько заходит девушка в косынке на русых волосах, фартуке на простом, но добротном платье. В руках у нее поднос с рюмкой водки, куском хлеба с салом.

– Просили, барин. – Она протягивает поднос, но близко подойти боится.

– Иди сюда, что там встала. – Купец захлопывает амбарную книгу и отодвигает в сторону. – Подойди, говорю!

Девушка медленно подходит к столу.

– Ближе, ближе подходи.

Она обходит стол и встает совсем рядом. Купец берет рюмку, запрокидывает в рот. Довольно кряхтит и закусывает хлебом с салом. Забирает из рук девушки поднос и швыряет его в сторону. Хватает ее за талию и притягивает к себе. Она сопротивляется.

– Не кочевряжься, – купец стягивает с нее фартук и начинает расстегивать пуговицы на блузке. – Ох, какая грудь! Крепкая! – Он снимает верхнюю часть блузки, довольно кряхтит.

– Не надо, барин, – тихонько лепечет девушка.

Купец ее не слушает. Он встает из-за стола, обходит девушку и резко наклоняет так, что она ложится на зеленое сукно, охая. Купец вытягивает ей руки вперед.

– Лежи так, не шелохнись. И молчи!

Он снимает штаны, поднимает на ней юбки. Они накрывают ее спину и голову.

Купец резко в нее входит. Из-под юбок слышится стон.

– Молчи, сказал!

Мощными толчками он входит в ее узкое девичье лоно. Кончив, купец натягивает брюки. На его лице довольная усмешка.

– Право барина. Проверить, какую девку привели в услужение. Нормально. Потом пристроим тебя, не волнуйся. После барина кто ж откажется такую в жены взять.

Девушка продолжает лежать на столе, накрытая юбками. Всхлипывает.

– Вставай. Чего разлеглась?! Мне работать надо.

Она с трудом одергивает юбки и сползает со стола.

– Да, и еще рюмочку принеси. А лучше графинчик. И закуски пусть там Марфа соберет. Она знает.

Девушка берет поднос и пятится к двери.

Купец пододвигает амбарную книгу и больше на нее внимания не обращает.