По спине пробежал холодок и протопали сотни мурашек. Я смотрела на страницу, открывшуюся на экране ноута, и не хотела верить своим глазам.

В Стамбуле Дмитрий работал в знаменитом дворце Топкапы. Сама я в Турции не была, но Интернет во весь голос трубил, что это чуть ни самое удивительное место в городе. В нем снимали известный турецкий сериал «Великолепный век». И вот наш сексуальный гид там почти три года работал. А два года назад во дворце случилась настоящая «кража века» – вполне под стать нашей: украли кольцо с бриллиантами самой Роксаланы…

О чем это говорит? Может и ни о чем. Тем не менее, учитывая количество краж такого уровня, слишком уж часто Дима работает в то же время в тех же местах.

***

С утра я иду к папе на судостроительный завод. В Сормово это достопримечательность своего рода. После смерти бабушки я живу в ее квартире, а родители неподалеку. Отец работает в отделе охраны. Может, чего подскажет. Он вообще обожает детективы, порой дает отличные советы. Хотя кажется, что дальше от жизни – только книжки и фильмы.

Лучше идти к отцу на работу – чтобы мама не охала и не перебивала.

У входа мне выдают каску, обязательный атрибут безопасности. Чтобы попасть к отцу, надо пройти через два огромных цеха. Там всегда стоит жуткий грохот и летят искры от сварки. Но мне нравится. В отдельных, большущих частях будущих кораблей есть что-то завораживающее. И в каждом цехе обязательно есть свой местный кот, которому плевать на шум и грохот, который ловко перебегает между станками, а то и лежит где-нибудь на «палубе» и спокойно дрыхнет.

Отца я предупредила и специально приехала к обеду. На заводе обед ранний – мне вполне сойдет за поздний завтрак. Мы садимся в столовой с подносами.

– Ну что? – подмигивает папа. – Ты по делу или как? Небось, по поводу ограбления музея?

– Точно! – киваю. – Пап, один чел есть весьма подозрительный. Я выяснила, что он работал в двух крупнейших музеях, когда там происходили ограбления. Но это же не доказательство, не улика. К сожалению, в голову никто больше не лезет, а надо бы еще в какую-нибудь сторону покопать.

Какое-то время отец ест свой борщ. Я не тороплю – он думает и не хочет говорить, что первое в голову придет. Да и суп остынет, я его понимаю. Наконец, он отодвигает пустую тарелку, пододвигает второе и начинает говорить:

– Дочь, мне приходит одна мысль. Но ты ее подумай. Может, поискать родственников купца? А черт его знает, остался кто-то. Захотел таким образом заполучить наследство. Покопай в архивах.

– О, спасибо! – Я вонзаю вилку в макаронину. Не спагетти, не паста, а обычные родные макароны. Под соусом… не-не, не бешамель… под простым коричневым от расположившихся рядом бефстроганов. – Покопаю! Пап, второй вопрос по сигнализации, – я описываю принцип ее работы в музее. – Как думаешь, могли отключить?

Отец жует и думает.

– Надо вскрыть коробку с проводами. Отсоединить их аккуратненько. Потом обратно присоединить и смыться за три минуты. Самое сложное – отсоединить. Потому что, на мой взгляд, отперев дверь, надо уложиться в три минуты, чтобы отсоединить проводки. Аккуратненько. Хотя могут быть и другие решения.

– Какие? – мне реально любопытно.

– Пришла в голову интересная мысль, – хмыкает отец, – а что если сигнализацию никто и не отключал?

– Как это? Как пройти в музей, не отключая сигнализацию?

– Предположим, только предположим, что драгоценности украли в рабочее время. Когда сигнализация и так отключена. На третьем этаже, ты сама сказала, код до ограбления меняли не каждый день. Значит, нужно было узнать код, а потом просто открыть дверь и вытащить драгоценности из сейфа. Сейф вскрыть в принципе не так уж сложно.