Он не смотрит на моего отца, вместо этого удерживая взгляд на какой-то точке в другом конце комнаты, его тело напряжено и готово.

Взгляд отца метнулся к Зейда, выражение его лица невозможно прочесть. Он сделал глубокий вдох, затем задал вопрос, от которого воздух в комнате стал холоднее.

–Ты спал с моей дочерью?– Его голос был опасно низким, почти рычащим.

Зейд на мгновение замолкает, сжав челюсти. Затем, не колеблясь, он отвечает.

–Да.

Одно слово тяжело висит в воздухе, как бомба, которая, кажется, замедляет время. Лицо моего отца краснеет от гнева, его руки сжимаются в кулаки.

–Ты гребаный ублюдок.

Выражение лица Зейда остается бесстрастным, его глаза прикованы к разъяренному лицу моего отца.

–Ты думаешь, это делает тебя мужчиной, если ты берёшь мою дочь в свою постель?– выплевывает мой отец, его голос дрожит от гнева.

Ответ Зейда холодный, расчетливый.

–Я думаю, это делает меня мужчиной, который уважает вашу дочь достаточно, чтобы быть честным с вами, – отвечает Зейд, его голос ровный и спокойный. —В отличие от некоторых, я не прячусь за ложью или манипуляциями.

Напряжение в комнате нарастает еще сильнее, когда лицо моего отца становится еще более красным. Кулаки моего отца сжимаются сильнее, костяшки пальцев белеют.

–Ты думаешь, что знаешь, что такое уважение? – рычит он. – Ты проявляешь ко мне неуважение, прикасаясь к моей дочери.

Он делает шаг вперед, его голос повышается с каждым словом. Зейд стоит на своем, не дрогнув.

– Я достаточно уважал Беллу, чтобы заставить ее кончить, – бросает Зейд назад, его голос становится низким, опасным.

В комнате на мгновение становится тихо. Мой отец замирает, а затем взрывается.

– Ты сукин сын!

Мой отец бросается на Зейда, десятилетия гнева и гордости движут им. Он наносит удар, нацеленный на его лицо.

Зейд плавно уклоняется, годы боев и тренировок дают о себе знать. Он не наносит ответный удар, вместо этого без усилий блокирует следующий удар отца, его тело напряжено и готово. Я в шоке смотрю, как мой отец продолжает размахивать руками, каждый удар становится все более отчаянным и диким. Зейд блокирует их все, его лицо – бесстрастная маска.

–Хватит! – кричу я, обретая голос. —Вы оба, прекратите это немедленно!

Мой голос эхом разносится по комнате, резкий и властный. Зейд наконец-то двигается, хватает моего отца за руку в середине замаха и сбивает его с ног. Мой отец врезается в стоящий рядом стол, опрокидывая его. Он встает, тяжело дыша и в ярости.

–Ты мертвец, слышишь меня? – кричит он на Зейда. – Ты чертовски мертвец! —Он поворачивается ко мне, лицо перекошено от ярости. – А ты, неблагодарная маленькая сучка! Я отрекусь от тебя, я отрежу тебя, я…

Его глаза выпячиваются от гнева и предательства.

– А ты, ты заплатишь цену за то, что погубил мою дочь.

Мой отец выбегает из кабинета, хлопнув дверью так сильно, что окна дребезжат. Внезапная тишина оглушительна. Я стою там, застыв, уставившись на закрытую дверь, пытаясь осмыслить все, что только что произошло. Мое сердце колотится в груди, мое дыхание поверхностное. Зейд двигается первым, поворачиваясь ко мне лицом. Выражение его лица немного смягчается от холодной маски, которую он поддерживал во время противостояния.

– Белла…

Он начинает говорить, но замолкает, вероятно, не зная, что сказать после этой взрывной сцены. Воздух между нами кажется заряженным напряжением. Он проводит рукой по волосам, слегка их взъерошив.

– Твой отец… – Он замолкает, подыскивая нужные слова. – Он мудак.

Уголок его рта слегка дергается в небольшой ухмылке, пытаясь разрядить обстановку после этого напряженного спора. Я судорожно выдохнула, и у меня вырвался смешок, несмотря на серьезность ситуации.